– Все, что нужно, я Маше расскажу сам, – отрезал Макс. – Спасибо, что напомнила кое-что из моей биографии, теперь рассказ будет более логичен. И начну я с того, как одна девушка соблазнила священника, а потом так испугалась геенны огненной, что захотела себе вечной жизни.

– Рассказывай лучше о себе! – прошипела Катрин.

– И тебе тот же совет!

Не прощаясь, Катрин шагнула к камину.

– Дверь! – устало напомнил Леонид Леонидович. Но в дверь вышли только мы с Максом.

– Хочешь, я представлюсь твоим родителям? – Мы стояли перед лифтом. – Будет на кого свалить твои вечерние отлучки.

– Я боюсь, они еще не готовы, – потупилась я.

– Как скажешь.

Лифт пропел приветственную песню, сообщая о прибытии.

– Как ты это делаешь? – Тяжелый вечер подходил к концу, и все-таки мне было жалко с Максом расставаться.

Прочитав на моем лице неуверенность, он первым шагнул вперед. Протянул руку, приглашая меня за собой. И наконец ответил:

– Не знаю. Как ты дышишь? Как ты ходишь? Ты же не задумываешься об этом. Мне нужно было, чтобы лифт приехал, и вот он здесь.

– А где же пассы волшебной палочкой? Заклинания? Пот на лбу?

Лифт поехал наверх, так и не дождавшись, чтобы кто-нибудь из нас нажал на кнопку двенадцатого этажа.

– Тебе надо меньше смотреть телевизор и читать глупые книжки. Достаточно одного желания. Ты разве никогда не замечала, что желания сбываются?

Я потупилась, пряча улыбку. Самое большое мое желание сбывалось прямо сейчас. Кто не мечтал о такой любви? Кто не мечтал видеть рядом с собой совершенство?

– Помнишь, ты вышла на лестничную клетку и дверь захлопнулась? Тебе разве не хотелось поскорее попасть в квартиру?

– Это ты разбудил соседа? – Я пыталась рассмотреть в лукавых глазах хоть каплю сочувствия к несчастному человеку, которого заставили вскочить и открыть мне дверь.

– Тебе же надо было помочь….

Створки лифта разъехались, и я шагнула прямо навстречу своей маме. Рука с чашкой машинально пошла за спину. Я оглянулась. Макса не было. Про его способность исчезать надо будет спросить отдельно. Так же как и про тайны, на которые намекала Катрин.

– Где ты была? – Всегда такое спокойное лицо мамы сейчас было раздраженно острым. Она держала в руках тонкую сигарету, кончик которой заметно вздрагивал. – Почему ты не подходила к телефону? Ты знаешь, что творится на улице?

– Но еще не поздно, – попыталась оправдаться я, жалея, что не обладаю таким же чувством времени, как Макс.

– Там милиция на каждом углу. – Мама ткнула рукой куда-то мне за спину. – Там людей убивают, а ты шляешься черт знает где! – Она глубоко затянулась, сигарета за раз прогорела до середины.

– Я была с друзьями, – пролепетала я, отлично понимая, что уже на следующий вопрос не смогу ответить.

– С какими друзьями? – Мама склонилась ко мне, глаза ее были красными от слез. – Малинина дома, Колосов от телефона не отходит. Или вновь скажешь, что была с ним?

Ага, значит, честный Пашка рассказал, что вчера я пропустила тренировку.

– Нет, я была с Маркеловой. – Из общего списка друзей я постаралась выбрать самую невинную фамилию, но лицо мамы стало угрожающе сереть.

– Ты была там? – ахнула она.

– Где?

Что опять произошло? Что вообще где-то могло быть, когда в нашем дворе творилось такое! Но ради этого милицию никто вызывать не стал бы. Не было там милиции. Встреча с вампирами осталась никем не замеченной.

– На кладбище! Там ненормальные готы собрались принести какую-то жертву. Ты что, была с ними?

– Мама, ну какой из меня гот, если я сплю с включенной лампой!

– Не ты, так твоя Маркелова, – начала успокаиваться мама.

– Не были мы на кладбище! – буркнула я, звеня ключами. Надо бы предупредить Лерку, чтобы обеспечить себе алиби, а то ведь мама может и проверить. Пожалуй, надо сказать, что мы искали Лариску. – А что произошло?

– Звонила классная руководительница. Всех учителей предупредили, что дети должны оставаться дома. Милиция устроила облаву, кого-то поймали! – Мама перешла на крик. – Какой-то умник выложил в Интернете информацию, что на кладбище сегодня будет принесена человеческая жертва, после чего появится прародитель зла.

Я хмыкнула: велико же было удивление готов, когда прародитель зла явился в милицейской форме.

– Господи, когда же ты вырастешь… – Мама устало ссутулилась. – Никаких тренировок! Всю неделю сидишь дома! Поняла?

Глава ХI Объяснительная записка

Это было странное чувство – возвращаться в хорошо знакомое место после всего, что произошло. Столько событий, такие потрясающие открытия, а обои в прихожей остались зелеными, и лампочка давала знакомый яркий свет, и куртка вешалась на привычный крючок. На решетке меня ждали все те же голубые тапочки.

И тот же взгляд отца, и тот же шумящий чайник на кухне. Мне казалось, я до секунды знала, что произойдет дальше, сколько мне надо сделать шагов по коридору, чтобы попасть в ванную, где я с закрытыми глазами могу нащупать полотенце, взять зубную щетку, забраться под душ.

– Чашку выгуливала?

Я все еще стояла в прихожей, прижимая к себе чашку. Словно она была единственной ниточкой, связывающей меня с Максом.

Папа смотрел на меня с любопытством. И мне не было стыдно, я не боялась, что мою тайну узнают. Потому что это была такая тайна, о которой хотелось рассказать всем.

Я быстро закивала, приложила чашку к щеке – прикосновение холодного было сейчас очень приятно.

– И как ей?

– Понравилось, – пробормотала я.

– Ну, ну… – откликнулся отец. Когда-то давным-давно он решил ничему не удивляться и просто любил нас с мамой, принимал от нас все, что бы мы ни сделали.

Он еще постоял немного в коридоре, глядя на чашку, словно мысленно выспрашивал у нее, где я была и что делала. Потом вздохнул и ушел в комнату. Наверное, узнал от чашки все, что надо.

Я посмотрела на рыбок, уже который год плывущих по синим бокам чашки.

А что, если ничего не было? Что, если мне все только показалось? Рыбки качнули плавниками, шевельнули ртами: как, ты не веришь? Была, стояла рядом и не веришь?

Я прикрыла рыбок руками, чтобы они больше ничего не говорили. Какие-то они сегодня слишком разговорчивые. Не возьму их в следующий раз с собой. Попрошу Макса принести утюг. Стану с утюгом гулять. Он вряд ли будет болтлив.

Шнурки на ботинках не развязывались, и я чуть не порвала их. Долго прыгала на одной ноге. Мне хотелось поскорее оказаться за дверью, упасть головой в подушку, чтобы сама с собой во всем разобраться.