Я схватила девочку за воротник пальто, не позволяя встать. Прижала к себе. Она рванулась вперед, замахала руками на обидчика.
— Убирайся отсюда!
Приподнявшись, я с трудом облокотилась на кровать. Вампир топтался около разбитого окна. Маринка перед ним.
— Вампир… — Черноволосый наклонился вперед. Почему-то его стало хорошо видно: крупное вытянутое лицо, тяжелые надбровные дуги. — Она же Смотритель! — Он отшатнулся. — Но вы не могли убивать. Вы слишком слабы.
Что делать? Еще чуть-чуть, и эти двое покалечат друг друга.
— Она мой друг! — с пафосом отчеканила Маринка.
— Этого не может быть, — мотнул лошадиной головой черноволосый и скользнул вдоль линии.
Маринка пропустила его движение. А когда побежала за ним, была опять легко отброшена к кровати. Я снова прижала вампиршу к себе, провела руками по ее плечам, заговорила, забормотала. Слова сами запрыгивали на язык. А у меня над плечом уже выросла прозрачная «березка», словно подсказывая подзабытое заклинание.
— Как во тереме железном, во неволе заточенная, за семью да за запорами, за семью крюками крепкими, скована семью цепями ли, за семью лежит задвижками — да тоска земная, да кручина смертная. Да пойду, да прогоню я тоску земную-лютую, кручину неизбывную. А быть Маринке как прежде сильной, да не ходить ей на тот Алатырь-камень, не открывать того сундука заветного. Будет он в тереме железном стоять, век свой отсчитывать…
— Это, и правда, не вы… — наконец-то понял пришелец, попятился, уперся спиной в угол окна.
Оттуда на меня глянула, не поднимая сонных век, прозрачная «березка», кивнула и отступила в темноту. Старика я не увидела. Но уверена: он был там, грозил мне рукоятью плетки негодующе качал головой. Не для того, ой, не для того отдал мне Мельник свой дар… Попусту трачу. Но это как посмотреть. По мне, так на самое нужное силы черпаются из природы, из дубрав да долин.
— Черту опять не переходи, — посоветовала я Маринке и поднялась.
Дриада исчезла. Но и без нее у меня было уже достаточно сил, чтобы разорвать вампира пополам.
— Куда делся Макс? — жалобно прошептала Маринка. Ей явно было неуютно в забытом человеческом состоянии.
Я прислушалась. От стоящего передо мной вампира волной шла тревога, Маринка откликалась легкой вибрацией. Все. Знакомой радости в душе не было.
— Макс сейчас вернется, — соврала я. И повторила уже не ей: — Он вернется, и тебе тогда несдобровать!
— Еще вампир? — уточнил гость. Он больше не нападал.
— У меня коллекция!
Вампир отвел глаза, но я решила его добить:
— Твоего спутника уже нет. Макса не победить.
Мы одновременно посмотрели в окно. Видимо, вампир давно уже не чувствовал своего напарника. Он перегнулся через подоконник. Маринка дернулась следом, но я оттолкнула ее. Нечего ей прыгать через границы арканов! Шустрая слишком, на нее заговоров не напасешься.
— Олаф! — позвал вампир.
Как трогательно. Сейчас расплачусь. Вампир краем глаза глянул на меня.
— Смотритель, ты все врешь!
— Подойди ко мне, и посмотрим, кто врет больше! — Я жестом пригласила его на свою половину комнаты.
Вампир опять высунулся в окно.
— Маша… — теребила меня Маринка.
— Через дверь! — Я не спускала глаз с черноволосого, но слова мои были обращены Маринке. — И не суйся вперед. — Через комнату пронесся вихрь. — У тебя сейчас не та сила, — договаривала я уже пустоте.
Мы с вампиром посмотрели друг на друга. Я медленно подняла руку с мобильным. В запасе у меня оставался только звонок другу, остальные артефакты закончились.
— Я как-то не сразу понял, что вампиров двое, — тихо произнес незнакомец.
Да, да, у нас здесь с ними явный перебор. Я бы тоже на его месте удивилась.
— Почему они тебя не убили, Смотритель?
А у этого парня сногсшибательная выдержка. С его дружком там что-то происходило, может быть, Макс с Маринкой на двоих свежуют его тушку, а он тут философствует.
— У нас симбиоз. Взаимовыгодное сотрудничество. Слышал о таком способе жизни?
— У Смотрителя с вампиром одно взаимодействие — смерть!
Я рассмеялась. Веселье ширилось внутри меня. Московские Смотрители правы: из меня вышел бы прекрасный убийца вампиров — сейчас мне очень хотелось своего визави убить. Жаль сабли не было в руке. Я так и чувствовала ее рубчатую поверхность, благородную тяжесть на указательном пальце.
А еще я чувствовала радость. Макс возвращался.
— Как скажешь, — пожала я плечами. Сотовый в моей руке ожил, запиликал свою сумасшедшую какофонию.
Вампир спиной вперед выпал в окно. И я стала успокаиваться, — незваный гость стремительно удалялся.
— Маша! — донесся до меня родной голос.
— Маринка до тебя добралась?
— Как ты?
— Второй побежал в твою сторону.
— Что он с тобой сделал?
— Спроси, что я с ним сделала. Пауза. Всего секунда.
— Я сейчас.
— Маринку не бросай. Она…
Тишина сбила дыхание. Макс и так догадается, что Маринку не стоит оставлять одну.
Я отряхнулась, вытерла вспотевшие ладони. Что у меня тут набросано? Трилистники вперемешку с пеплом осины? Маленькое мамаево побоище.
Трясущимися руками зажгла свечку, закрепила ее на спинке стула. Пламя трепетало, норовя погаснуть — из окна валила зима. Я бестолково прошлась по комнате. И вдруг тревога навалилась на грудь.
Я ударила всем телом в дверь. Сшибая стулья, пробежала темную кухню. Что-то зазвенело, свалившись со стола. Я споткнулась, упала, закопалась в разбросанных ботинках и выбежала из дома.
Воздух на улице должен был быть холодным, но я этого не почувствовала.
Вдалеке, словно эхо, затарахтел снегоход.
— Макс! — позвала я.
Телефонный разговор — это не то. Мне захотелось его увидеть. Своими глазами убедиться, что все в порядке.
— Что посоветуешь, отрубленные головы на кол насадить или бросить на растерзание собакам?
Смешок вырвался непроизвольно. Кровожадным Макс не был никогда. Но если вспомнить его бурное прошлое…
Я сделала шаг и упала в распахнутые объятия. Что бы ни было пару минут назад — сейчас мне хорошо. И пусть так останется навсегда.
— Их незакрытые глаза уже выклевывают вороны, — прошептал Макс мне в макушку. — Прекрасный вассал приносит скандинавской воительнице ценные трофеи — сердце и селезенку убитого звероящера.
— Он мне сделал больно, — пожаловалась я, сбивая пафосный настрой любимого. Надо вспомнить все по секундам и обо всем рассказать.