Я зависла, придумывая, какой бы еще вопрос задать. Нужных слов не находилось.
— Где Маринка? — не в тему спросила я.
— Вертится где-то здесь. — Дракон проявлял редкостное равнодушие как ко мне, так и к маленькой вампирше. Может, у него поднялась температура?
Понятно, надо оставить человека в покое. Я прошлась по кухне, вспоминая, с какой
злобой Маринка ушла от нас. Раздражение добавляет скорости. Девочка давно могла прийти домой. Сегодня не торопится. Спешить не к кому? Незачем?
Дракон сидел около окна, тупо смотрел в одну точку. Кого-то ждёт? Неудивительно. Здесь все кого-то ждут.
Вечер был полон тягостной тиши. За окном завывала вернувшаяся метель. Макс медитировал, глядя на огонь. Я пыталась читать. В доме нашлась единственная книжка. Увидев обложку, даже не удивилась: «Олеся» Куприна. События концентрировались вокруг нас, и другой книжки здесь просто не могло оказаться. Но сквозь чтение каждый раз ловила себя на мысли, что прислушиваюсь к тарахтению дизеля, надеясь расслышать еще какой-нибудь звук.
Все шло своим чередом. Мы молчали, в печной трубе грустно гудело, стены поскрипывали от порывов ветра. Наконец мне удалось увлечься книгой. Дочитала до истории с заговором раны, и тут тревога вновь заставила меня поднять глаза. Маринка возвращалась. Я не могла это видеть. Просто знала, что она идет. Медленно. Внутри меня встрепенулось волнение. Захотелось выяснить, почему девочка не торопится.
Где же она? Где? Строчки купринской истории уплыли, превращаясь в стволы деревьев. И я словно вошла внутрь представленной картинки, оказавшись рядом с Маринкой. Как будто опять произошло превращение, и я вороной лечу по лесу. Бесшумно. Быстро.
Марина шла через лес. Шла, по колено проваливаясь в снег, с постоянством робота вынимая ногу и снова погружая ее в сугроб. В ее, как всегда, растрепанных волосах запутались веточки и хвоинки, как будто она продиралась сквозь непролазный ельник. Ветер кружил снежинки, горстями бросал их ей в лицо. Мохнатые перчатки набрали в себя снег, но Маринка их не снимала. Ее застывшее лицо ничего не выражало. Но вот девочка остановилась, подняла голову, оглядываясь. Вокруг нее были только хмурые елки с отяжелевшими от снега лапами.
Маринка медленно хлопнула в ладоши, отряхивая перчатки. Сделала это демонстративно, словно хотела кому-то показать, что может поступить, как захочет.
И вдруг она побежала. Теперь снег не был для нее препятствием. Юная вампирша мчалась по хрустящей кромке, деревья успевали только ухнуть, когда она проносилась мимо. Из леса девочка вылетела на взгорок и ринулась к морю. В какой-то момент мне даже показалось, что сейчас она взлетит. Я слышала шум моря, чувствовала соль на лице. А потом увидела наш дом. Маленький, скособоченный, по крышу занесенный снегом, уже превратившимся в соленую корку.
Даже не пытаясь затормозить, Маринка врезалась в стену, как будто пытаясь пройти сквозь нее.
Грохот заставил меня вздрогнуть. Чернота ночи перед глазами превратилась в черные строчки букв, за которыми пряталась история Олеси и автора. От вспыхнувшей тревоги засосало под ребрами, желудок пронзила боль.
В стену снова стукнули — Маринка колотила кулаком по дому, проверяя его на прочность. С потолка посыпалась труха. Я оглянулась на Макса. Он не шевелился.
— Маринка вернулась, — равнодушно произнес Дракон.
Громко топая, девочка прошла коридор, застыла на пороге комнаты.
— Дверь закрывай. Тепло уходит. — Макс все еще смотрел в огонь.
Я склонилась над книгой, чувствуя неожиданную тяжесть в плечах. Опять потратила все силы на поиски пропажи! Протянула руку к завернутому в фольгу кусочку шоколада.
Надо мной нависла Маринка. Прошептала зло:
— Не смей за мной следить!
Я посмотрела на нее и вдруг поняла, что ее превращение произошло. Мы больше Маринке не нужны, она стала самостоятельной.
— Больше не буду, — пообещала я. — Но и ты тогда не ходи за мной!
— Макс и Маша уезжают, — опередил меня с сообщением Дракон. Как же он был доволен Маринкиным раздражением…
— Скатертью дорога, — буркнула Маринка, стаскивая перчатки и бросая их в мою сторону. — Я остаюсь!
— Я тоже, — торжественно объявил Сторожев.
— Нашла себе компанию? — Книжку следовало отложить, а то у меня могло появиться желание кое в кого ее метнуть.
— Да. Люди хорошие.
Марина стояла передо мной, уперев руки в бока. Смотрела с вызовом. От ее взгляда в груди похолодело. С чего я взяла, что Таня подарила перчатки под гипнозом? Могла ведь из дружеских побуждений. Потому что ей все рассказали.
Я беспомощно оглянулась. Дракон победно улыбнулся, словно Маринка пообещала исполнить его заветную мечту. Конечно, если нарушать правила, то делать это по полной.
— Ты уверена? — Макс тоже следил за развернувшейся игрой взглядов. — Они тебе понравились? По мне — ничего особенного.
Зря он так сказал. Маринка настроена все делать наперекор.
— Им я буду нужна. — Птенец оперился, завел себе клыки и пошел в атаку.
Вместе со стулом я развернулась в их сторону.
— Зачем? — жестко спросил Макс.
— Я — вампир.
— Ты им это сказала?
— А надо было скрывать? Я то, что есть. Вампир. И ничего постыдного или невероятного тут нет. Люди спокойно говорят, что они люди. Не стыдятся. И я не хочу прятаться. Да, я им сказала. И никто не убежал в панике, не закричал: «Караул!»
— Ребята подумали, что ты шутишь, — пытался урезонить девочку Макс.
— Я не умею шутить. — Маринка обнажила клыки.
Думаю, Тане ее сообщение понравилось. Макс ошарашенно молчал. Иначе я не могу объяснить, почему он ничего не предпринимал.
Не хватал глупую девочку за ухо, не ставил за плохое поведение в угол, не перегибал через колено и не шлепал по попе. Дракон растянул рот в улыбке. Мерзавец! Наверняка именно он напел Маринке идею с самоопределением.
— Завтра я пойду к своим новым друзьям, — заявила юная вампирша и не спеша удалилась в комнату.
Я вскочила, роняя книгу.
— Не трогай ее, — пробормотал Макс. Он смотрел на огонь, и от такого освещения его лицо казалось задумчивым. — Ее решение. Пускай будет так.
— Но это опасно! Сам говорил — здесь Смотрители.
— Опасно для тех, кого она назвала друзьями. Впрочем, могу допустить, что иметь собственного вампира кому-то кажется забавным.
Дракон заржал. Что-то он стал слишком много себе позволять. Я с тревогой прислушалась к тишине в комнате. Почему-то мне чудилось, что Маринка там сейчас должна плакать. Но она даже не шевелилась.
Все было правильно. В конце концов мы должны были расстаться. Несмотря на привязанность к Максу, девочка обязана найти свою дорогу. Может быть, в оригинале Максу это виделось как-то иначе. Но и подобный вариант возможен. Надо же, сказала, что она вампир! Я даже предположить такого не могла. Мне всегда казалось, что вампиры скрывают свою сущность. Хотя если в Маринке течет часть крови Макса с его страстью идти против правил, то удивляться не приходится. Девочка сама по себе исключение из правил, от нее можно ждать чего угодно.