— Если здесь кто-то что-то и знает, так это Колосов. — В голосе парня на качелях было сомнение. Сейчас мы это подправим. — Он дольше всех твердил про вампиров. А потом куда-то смотался.
Сколько у них, однако, тем для обсуждения — Дракон, Колосов… Имена все какие-то странные…
— Говорят, в Москву, — показала свою осведомленность песочница.
— Да кто его в Москве ждет? — Карусельщику хотелось спорить. — Тоже мне — путешественник!
Обладательница плеера замотала головой, замычала, пальцы утонули в мокрых черных волосах.
— Лерка, ты чего? — отшатнулась от нее соседка.
Ярость вырвалась из меня глухим карканьем. Из темноты выступила белая фигура. Моя тень. Она смотрела черными бесовскими глазами на Лерку, отчего девчонка только громче начинала выть.
— Я так только предложил, — тут же пошел на попятную парень с качелей. — Если никто не хочет…
Заломило правое плечо. В самом крыле болеть было нечему. Но что-то как будто бы в другом месте, далеко-далеко отсюда, родило боль, которая передалась мне. От невозможности терпеть я клюнула жесткие перья, провела клювом по самому длинному, боль не улеглась. Пришлось несколько раз подпрыгнуть, заставляя себя почувствовать реальность. Но она упрямо выталкивала меня. Словно я была не одна, словно нас было двое. Я — сильная и здоровая птица, и кто-то другой, издерганный, измученный, с больной рукой, которую жгло нестерпимым огнем.
В прыжке я выскочила за кладбищенскую ограду. Я уже не чувствовала людей, только видела, что белый бес готов вот-вот меня схватить. Подпрыгнула, расправляя крылья. И боль тут же прошла. Чем выше я была над деревьями, тем свободней себя чувствовала. Лишь где-то там, за хвостом осталась досада. Мне нужно было настроить эту компанию на приход к Мельнику. И они бы пришли, если бы не тень. Ну что же, значит, сначала разберемся с нею. Ночь убивает тени, пока не зажгутся фонари. А они сегодня в этом городе гореть не будут.
Я добралась до холма, облетела вокруг мельницы. Она лениво скрипела, разгоняя застывший кисель воздуха. Окно в пристройке было застеклено. Как оперативно, однако, здесь стали работать. Моя неутомимая тень стояла около ближайших кустов, следила, куда я подамся. Отремонтированную раму она тоже видела.
Выхода другого не было. Я пару раз пролетела над крышей, примеряясь, как удобней подобраться к трубе.
Для птицы трюк смертельный. Но мне надо было попасть в дом. Тень уже стучала в дверь. Надеется, что я попробую проскочить мимо нее, и тут-то она меня и поймает.
Не дождешься!
Угадав мой замысел, тень забралась на козырек. Через секунду она будет на крыше!
Я сложила крылья, падая в черное жерло трубы. Слабый свет тут же перекрыла склонившаяся над моим лазом фигура. Дальше она не пошла. Над трубой висело бережное заклятие. Сделай шаг, и это последнее, что ты успеешь сотворить в этой жизни. Упадешь замертво.
Тепло дома встретило меня знакомыми запахами. В спине что-то неприятно саднит. Наверное, все-таки ударилась о рукоятку ножа. Я перекатилась на бок, с трудом приподнимаясь на локте.
Обратное превращение уже было знакомо, но чего-то мне рядом не хватало. Обычно кто-то принимал меня в свои объятия, что-то давал, чтобы вернулись потраченные силы.
Я села, тяжело привалившись к лавке, почувствовала, как сухие губы растягиваются в улыбке. Все готы, конечно, не придут. Но кое-кто придет непременно. И с ней я с удовольствием поговорю.
Перегнулась, выдергивая из земли нож. Работала только левая рука, правая была все такая же мертвенно-сухая. Странно было видеть, как на безымянном пальце болтается так и не свалившееся серебристое колечко. Я не стала его трогать. Что-то подсказывало мне, что оно было на своем месте. Что мне его дали и оно должно быть именно здесь.
Остальное время прошло в забытьи. Я все так же сидела на полу, чувствуя холод земли. В какой-то момент попыталась перебраться на лавку. Встала, ноги понесли меня дальше, к печке, где была лежанка. Я посмотрела на старое сбитое одеяло, на гнилую солому вместо матраса, понимая, что не хочу туда ложиться. Чужое место, не мое. Свое я еще найду. Покружилась, потопталась на узком пятачке свободного пола и снова села около стола. Сил не было. Я вспомнила нечто шуршащее, что можно было развернуть, чтобы достать предмет, дающий силы. У него было слово, но сейчас оно куда-то ушло от меня.
Проснулась я так же внезапно, как и уснула. Просто открыла глаза.
Ко мне шли. Не на экскурсию, чтобы мельницу посмотреть, не случайно забредший турист. Шли именно ко мне. Я схватилась здоровой рукой за стоящую рядом со мной метлу, поднялась.
Ее звали Валерия. Ей было восемнадцать лет, она заканчивала школу. Училась неплохо, но сейчас мысли ее были заняты другим, поэтому контрольные и лабораторные временно забыты. Судьба ее сложится удачно, если в девятнадцать она сможет пережить разрыв с молодым человеком. Да и сейчас ей понадобится мужество, чтобы нормально воспринять то, что я ей скажу. Идет она спросить о парне по имени Дмитрий. При воспоминании об этом человеке в моем сознании на мгновение наступила тьма, и мне пришлось тряхнуть головой, чтобы прогнать наваждение. Человека не было, и нечего его пытаться раз за разом найти.
Валерия меня хорошо знала. Я не могла вспомнить, откуда. Наверное, встречались. Мало ли людей пересекались со мной по жизни. Но сегодня она не угадает, кто перед ней стоит. Потому что я так хочу.
Я склонилась над кадушкой с водой. Волосы надо бы причесать. Провела руками по бокам. В кармане что-то дрожало. Телефон. Экран медленно гас. Тридцать второй пропущенный звонок. Дошла до печки, приоткрыла дверцу. Будут топить, он и сгорит. Пока не сядет аккумулятор, неотвеченых звонков прибавится. И пускай это число дойдет до шестидесяти.
Телефон полетел в черную пропасть, а в ладонях словно поселилось сожаление. Прерывалась связь с чем-то, но мне, наверное, было все равно. Лишь пальцы помнили чье-то рукопожатие, холод гладкой кожи. Нет, не со мной это все было.
Приближающиеся шаги отдавались вибрацией по полу, колыхался воздух. Села, обхватив здоровой рукой метлу. Закончу здесь дела, надо будет побродить по окрестностям, проверить хозяйство. Я теперь здесь надолго. Еды надо запасти. Если не кормить тело, оно начнет подводить.
Пока Валерия неуверенно стучала в дверь, пока соображала, может ли она войти без разрешения, пока оглядывалась в гулко-скрипучей мельнице, я удобней перехватила метлу, опустила ее в кадушку. Вода радостно забурлила, просачиваясь сквозь частые прутья.
— Можно?
Низкая дверь в каморку приоткрылась. В нее заглянуло узкое лицо с густо подведенными глазами. Волосы собраны в хвост, выбившиеся пряди облепили лоб, струйка воды проложила дорожку по скуле.
Я молча встала, втащила гостью в комнату, провела метлой между ней и порогом, сметая следы.
— Зачем это? — Валерия испуганно поджала ногу — мокрые прутья мазнули ей по кроссовке.