«И слава богу (вскричал отец)! Мне уже давно не терпится узнать, кто это к нам пожаловал».
Мои догадки полностью подтвердились. Не прошло и нескольких мгновений, как в комнату вошла Мэри и сообщила, что к нам стучатся молодой джентльмен и его слуга; они сбились с пути, замерзли и умоляют пустить их обогреться у огня.
«Неужто вы их не впустите?» (спросила я).
«Ты не возражаешь, дорогая?» (спросил отец).
«Конечно нет» (отвечала матушка).
Не дожидаясь дальнейших распоряжений, Мэри немедленно покинула комнату и вскоре вернулась с самым красивым и приветливым молодым человеком, какого мне когда-нибудь приходилось лицезреть. Слугу же она отвела к себе.
На мою тонкую натуру уже и без того произвели сильнейшее впечатление страдания незадачливого незнакомца, поэтому стоило мне встретиться с ним глазами, как я ощутила, что от этого человека будет зависеть счастье или несчастье всей моей жизни.
Прощайте.
Лаура.
Лаура — Марианне
Благородный молодой человек сообщил нам, что зовут его Линдсей, — руководствуясь собственными соображениями, однако, впредь я буду называть его «Тэлбот». Он поведал, что его отец — английский баронет, что мать умерла много лет назад и что у него есть сестра весьма средних способностей.
«Мой отец (продолжал он) — подлый и корыстный негодяй — об этом я говорю только вам, своим ближайшим, самым преданным друзьям. Ваши добродетели, мой любезный Полидор (продолжал он, обращаясь к моему отцу), и ваши, дорогая Клавдия, и ваши, моя прелестная Лаура, позволяют мне всецело вам довериться». Мы поклонились. «Мой отец, соблазнившись призрачным блеском богатства и громких титулов, требует, чтобы я всенепременно сочетался браком с леди Доротеей. Но этому не бывать! Леди Доротея, слов нет, прелестна и обаятельна, я бы предпочел ее любой другой женщине, но знайте же, сэр (заявил я ему), брать ее в жены, потворствуя вашим прихотям, я не намерен! Нет! Никогда не пойду я на поводу у своего отца!»
Мы все с восхищением внимали сим мужественным речам. Между тем молодой человек продолжал:
«Сэр Эдвард был удивлен; возможно, он не ожидал столь резкой отповеди.
— Скажи, Эдвард (вскричал он), где набрался ты этого несусветного вздора? Подозреваю, что из романов.
Я промолчал: отвечать было ниже моего достоинства. Вместо этого я вскочил в седло и в сопровождении преданного Уильяма отправился к своим тетушкам.
Поместье моего отца находится в Бедфордшире, тетушка живет в Миддлсексе, и, хотя мне всегда казалось, что географию я знаю вполне сносно, я неожиданно очутился в этой прелестной долине, которая, насколько я могу судить, находится в Южном Уэльсе, а никак не в Миддлсексе.
Побродив некоторое время по берегам Аска, я вдруг сообразил, что не знаю, в какую сторону идти, и принялся оплакивать свой горький жребий. Между тем стемнело, на небе не было ни единой звезды, которая могла бы направить мои стопы, и трудно сказать, что бы со мной сталось, если бы спустя некоторое время не разглядел я в окружавшей меня кромешной тьме далекий свет, который, когда я приблизился, оказался огнем, призывно пылавшим в вашем камине. Преследуемый всевозможными несчастьями, а именно страхом, холодом и голодом, я, не колеблясь, попросил приюта, каковой, пусть и не сразу, был мне дан. И вот теперь, обожаемая моя Лаура (продолжал он, взяв меня за руку), скажи, могу ли я надеяться, что буду вознагражден за все злоключения, что мне пришлось претерпеть? Скажи же, когда буду я вознагражден тобой?»
«Сию же минуту, дорогой и любезный Эдвард (отвечала я)».
И мы были немедленно обручены моим батюшкой, который, хоть и не был священником, получил богословское образование.
Прощайте.
Лаура.
Лаура — Марианне
Проведя несколько дней после свадьбы в долине Аска, я нежно распростилась с отцом, матушкой и моей Изабеллой и отправилась вместе с Эдвардом в Миддлсекс к его тетке. Филиппа приняла нас с чувствами самыми искренними и теплыми. Приезд мой оказался для нее весьма приятным сюрпризом, ибо она не только ровным счетом ничего не знала о моем браке с ее племянником, но не имела ни малейшего представления о моем существовании.
В это время у нее в доме находилась с визитом сестра Эдварда, Августа, девушка и в самом деле весьма скромных способностей. Меня она встретила с не меньшим изумлением, однако вовсе не с такой же сердечностью, как Филиппа. В том, как она меня приняла, ощущалась неприятная холодность и отталкивающая сдержанность, что было в равной степени печально и неожиданно. Во время нашей первой встречи она не проявила ни живого участия, ни трогательного сочувствия, столь свойственных людям, встречающимся впервые. Она не употребляла теплых слов, в ее знаках внимания не было ни живости, ни сердечности; я было раскрыла ей объятия, готовясь прижать ее к своему сердцу, однако она мне взаимностью не ответила.
Короткий разговор между Августой и ее братом, который я поневоле, стоя за дверью, подслушала, еще более увеличил мою к ней неприязнь и убедил меня в том, что сердце ее не более создано для нежностей любви, чем для тесных уз дружбы.
«Неужто ты думаешь, что батюшка когда-нибудь смирится с этой опрометчивой связью (спросила Августа)?»
«Августа (ответил благородный молодой человек), признаться, я полагал, что ты обо мне лучшего мнения. Неужели ты могла подумать, что я способен уронить себя настолько низко, чтобы придавать значение вмешательству отца в мои дела? Скажи мне, Августа, скажи со всей искренностью: ты помнишь, чтобы я хотя бы раз, с тех пор как мне исполнилось пятнадцать, обращался к отцу за советом или справлялся о его мнении в любом, даже самом пустяшном деле?»
«Эдвард (возразила она), по-моему, ты себя недооцениваешь. Мой дорогой брат, да ты не потакал прихотям батюшки с пяти лет, а не с пятнадцати! И все же у меня есть предчувствие, что, обращаясь к отцу с просьбой проявить великодушие к твоей жене, ты в самом скором времени вынужден будешь уронить себя в своих собственных глазах».
«Никогда, никогда, Августа, не уроню я таким образом своего достоинства (сказал Эдвард). Проявить великодушие! Лаура в великодушии отца нисколько не нуждается! Какую, по-твоему, помощь может он ей оказать?»
«Ну, хотя бы самую незначительную в виде съестных припасов и вина (ответила она)».
«Съестное и вино (вспылил мой супруг)! Уж не думаешь ли ты, что столь возвышенный ум, как у моей Лауры, более всего на свете нуждается в столь низменных и ничтожных вещах, как съестное и вино?!»
«А по-моему, нет ничего более возвышенного (возразила Августа)!»
«Ты что же, никогда не испытывала сладостные муки любви, Августа (ответил мой Эдвард)? На твой извращенный вкус жить любовью невозможно? Ты что, не можешь себе представить, какое счастье жить с любимым, пусть и без гроша за душой?»