Поглощенному такими размышленьями, устройством и приведением в порядок своих дел, недосуг было Эдмунду особливо задумываться о вечере, который все остальные домочадцы ждали с куда большим интересом. Если б не радость кузины и кузена, этот вечер был бы для него не дороже любой другой заранее назначенной встречи двух семейств. Каждая встреча несла надежду на новое подтверждение привязанности мисс Крофорд. Но вихрь бала, пожалуй, не слишком благоприятствует возбуждению и выражению серьезных чувств. Ангажировать ее загодя на два первых танца — только это счастие и было в его власти, таким лишь образом он и мог участвовать в приготовлениях к балу, которые с утра до ночи шли вокруг него.
В четверг будет бал, а в среду утром Фанни, все еще не в силах решить, что же ей надеть, надумала искать совета у лиц более просвещенных, обратиться к миссис Грант и ее сестре, чей признанный вкус избавит ее в дальнейшем от упреков; а так как Эдмунд и Уильям поехали в Нортгемптон и у ней были основания полагать, что мистера Крофорда тоже нет дома, она пошла в пасторат, почти уверенная, что у ней будет случай посоветоваться с ними наедине, а для Фанни, которую ее забота приводила в немалое смущение, это и было всего важней.
Немного не доходя до пастората, она встретила мисс Крофорд, которая как раз шла к ней, и, хотя та, разумеется, из учтивости, предложила воротиться в дом, Фанни подумала, что ей, верно, жаль прерывать прогулку, и тотчас же объяснила, с чем шла, ведь если мисс Крофорд готова любезно дать ей совет, обо всем об этом можно с таким же успехом поговорить и не в доме. Мисс Крофорд была, похоже, польщена ее просьбою и, на миг задумавшись, стала куда сердечней прежнего уговаривать Фанни воротиться к ним и предложила пройти в ее комнату, где они смогут уютно поболтать и не побеспокоят доктора и миссис Грант, которые сейчас в гостиной. Фанни это пришлось по душе, и, горячо благодаря мисс Крофорд за готовность и любезное внимание, она прошла за нею в дом, поднялась по лестнице, и скоро они уже поглощены были обсуждением столь волнующего предмета. Мисс Крофорд, довольная, что к ней обратились, предоставила в распоряжение Фанни все свое понимание и вкус, и благодаря ее советам все сразу стало легко, а оттого что она старалась подбодрить Фанни, еще и приятно. Наряд во всех самых важных подробностях был определен.
— Но какое у вас будет ожерелье? — спросила мисс Крофорд. — Вы не собираетесь надеть крестик, подарок брата?
И говоря так, она разворачивала пакетик, который Фанни. заметила у ней в руке, когда они встретились. Фанни поделилась с нею своими желаниями и сомнениями по сему поводу: она не знает, то ли надеть крестик, то ли воздержаться. В ответ мисс Крофорд поставила пред нею шкатулку для украшений и предложила выбрать какую-нибудь золотую цепочку или колье. Вот, оказывается, что было в пакете, вот, оказывается, для чего она шла к Фанни; и самым милым образом стала уговаривать Фанни взять какую-нибудь из них для крестика и сохранить на память и чего только при этом не говорила, чтоб преодолеть Фаннину щепетильность, из-за которой та в первое мгновенье в ужасе отшатнулась.
— Видите, сколько их у меня, — сказала она. — Я и половины не ношу и даже не вспоминаю про них. Я ведь не предлагаю вам новые, а всего лишь старые. И вы должны простить мою смелость и сделать мне одолжение.
Фанни все противилась, противилась всей душою. Подарок был чересчур дорогой. Но мисс Крофорд настаивала и убеждала, с такой ласковой серьезностью доказывая, что Фанни должна согласиться и ради Уильяма и крестика, и ради бала, и ради нее, что в конце концов преуспела. Фанни почувствовала, что вынуждена подчиниться, не то ее обвинят в заносчивости, равнодушии или еще в каком-нибудь низком свойстве; и, с застенчивой неохотою дав согласие, она принялась выбирать. Она смотрела и смотрела, пытаясь понять, какое из украшений самое недорогое, и наконец остановила свой выбор на одной цепочке, на которую, как ей показалось, чаще других обращали ее внимание. Она была золотая, прелестной работы, и хотя Фанни предпочла бы цепочку подлинней и попроще, что, по ее мнению, больше подошло бы для такого случая, она понадеялась, что выбрала ту, которой мисс Крофорд всего менее дорожит. Мисс Крофорд улыбкою выразила полнейшее одобрение и, чтоб завершить дело, поспешила надеть подарок на шею Фанни и показать, как славно это выглядит.
Спору нет, цепочка Фанни к лицу, и, не считая кое-какой еще оставшейся неловкости, она была до крайности довольна приобретеньем, которое пришлось так кстати. Правда, она бы предпочла быть обязанной кому-то другому. Но чувство это недостойное. Мисс Крофорд предупредила ее желание с добротою истинного друга.
— Всякий раз, как стану надевать эту цепочку, непременно буду о вас думать и чувствовать, как вы необыкновенно добры, — сказала она.
— Когда будете надевать эту цепочку, вы должны думать и еще о ком-то, — отвечала мисс Крофорд. — Вы должны думать о Генри, прежде всего потому, что это был его выбор. Это он мне ее преподнес, и вместе с цепочкой я передаю вам обязанность помнить о первом дарителе. Пусть это будет семейная память. Вспоминая сестру, вы непременно вспомните и брата.
Безмерно удивленная и растерянная, Фанни готова была немедля вернуть подарок. Взять то, что было преподнесено другим, да еще братом… Нет, невозможно!.. Так нельзя! И поспешно и смущенно, чем немало позабавила подругу, она положила цепочку на прежнее место, порешив либо взять что-нибудь другое, либо не брать ничего. Мисс Крофорд подумала, что в жизни не видела такой милой совестливости.
— Дорогое моя дитя, — со смехом сказала она, — чего вы испугались? По-вашему, увидев, что это моя цепочка, Генри вообразит, будто вы заполучили ее нечестным путем? Или вам кажется, что он будет чересчур польщен, увидав на вашей прелестной шейке украшение, которое приобретено на его деньги три года назад, еще до того, как он узнал, что есть на свете такая прелестная шейка? Или, быть может, — она лукаво поглядела на Фанни, — вы подозреваете, что мы сговорились, что я делаю этот подарок с его ведома и он сам этого хотел?
Вся залившись краской, Фанни возразила, что ничего подобного у ней и в мыслях не было.
— Что ж, — сказала мисс Крофорд уже серьезней, но нисколько ей не поверив, — тогда, чтоб убедить меня, что вы не заподозрили здесь никаких хитростей и сами, как я всегда считала, не способны на неискренние любезности, возьмите цепочку и больше об этом не говорите. То, что это подарок моего брата, никак не должно до вас касаться, раз это вовсе не умаляет моего желания отдать ее вам. Генри всегда мне что-нибудь дарит. У меня такое множество подарков от него, что я не могу дорожить и половиной, а он половины и не помнит. А что до этой цепочки, я и надевала-то ее раз пять-шесть, не больше, она прелестная, но я никогда о ней и не вспоминаю. И хоть я рада отдать вам любую другую из этой шкатулки, вы на редкость удачно выбрали как раз то, с чем, случись мне выбирать, я всего охотней рассталась бы и что охотней всего увидела бы на вас. Прошу вас, не возражайте более. Такой пустяк не стоит долгих разговоров.
Фанни не посмела долее упорствовать и с новыми изъявлениями благодарности опять приняла цепочку, правда, уже без прежней радости, ибо что-то во взгляде мисс Крофорд было ей не по душе.