Миновав старые поля для крокета, они не прошли и четверти мили, как Элизабет учуяла запах смерти. Увидев, как она напряженно замерла на месте, ее сестры вскинули мушкеты и сомкнули ряды, готовясь отразить нападение с любой стороны.
— Что… что-то случилось? — Мистер Коллинз вдруг переменился в лице так, будто готов был сомлеть.
Элизабет прижала палец к губам и знаками велела сестрам следовать за ней. Она повела их по каретной колее и ступала так легко, что не потревожила ни одной песчинки на земле. Колея тянулась несколько ярдов, после чего резко уходила в заросли поломанного кустарника — именно тут колеса накренились, и экипаж сорвался в глубокий овраг рядом с дорогой. Элизабет заглянула в овраг. Внизу, ярдах в двадцати от них, восемь или девять окровавленных зомби копошились около разбитой повозки и прохудившихся бочек. Почти все они торопливо доедали внутренности лошади, но один особенно удачливый зомби выскребал последние остатки мозга из разбитого черепа возницы — юной девушки, которую сестры узнали сразу.
— Боже правый! — прошептала Джейн. — Пенни Макгрегор! О, бедная, несчастная девочка! Как часто мы предупреждали ее не ездить в одиночку!
Пенни Макгрегор доставляла масло для ламп в Лонгборн и во все поместья на тридцать миль вокруг с тех самых пор, как научилась говорить и ходить. Макгрегоры держали скромное хозяйство неподалеку от столицы, и туда им ежедневно подвозили телеги с ворванью, которую они перерабатывали как в масло для ламп, так и в утонченные благовония. Вокруг стояло невыносимое зловоние, но в их товарах была огромная нужда, и поэтому Макгрегоры входили в число приятнейших обитателей Хартфордшира.
— Боже, пощади это злосчастное дитя! — сказал подошедший к ним мистер Коллинз.
— Может, просто пойдем дальше? — спросила Лидия. — Ей уже не помочь. И потом, подумайте, во что только превратятся наши платья, если нам придется лезть в этот гадкий овраг.
Пока Джейн ужасалась подобному предложению, а Китти горячо поддерживала Лидию, Элизабет выдернула трубку изо рта мистера Коллинза, дунула на угольки и бросила ее в овраг.
— Это же подарок ее светлости! — воскликнул он так громко, что привлек внимание зомби. Они взглянули наверх и разразились ужасающим ревом, который был прерван грохотом мощного взрыва, когда трубка подожгла масло. Охваченные пламенем зомби, шатаясь, размахивали руками и вопили, поджариваясь в огне. Джейн вскинула свою Браун Бесс, но Элизабет отвела ее мушкет в сторону.
— Пусть горят, — сказала она. — Пусть почувствуют, каково им придется в аду.
Повернувшись к мистеру Коллинзу, который отвел взгляд в сторону, она добавила:
— Сами видите, мистер Коллинз, — Бог никого не щадит. И нам этого делать не следует.
Мистера Коллинза задело это кощунственное высказывание, но он решил, что лучше будет промолчать, поскольку в глазах Элизабет он увидел тьму и пустоту — как будто бы ее душа на время покинула тело, чтобы участие и сострадание случайно ей не помешали.
Зайдя по пути к Макгрегорам, чтобы сообщить им печальные новости, сестры наконец добрались до Меритона, и младшие сразу принялись глядеть во все стороны в поисках офицеров, так что отвлечь их от этого занятия могли разве что роскошная шляпка или завывания живых мертвецов.
Но вскоре взгляды всех барышень устремились к молодому человеку весьма благородной наружности, которого они ранее не встречали. Он шел по противоположной стороне улицы вместе с другим офицером, мистером Дэнни, который был знаком с Лидией и поклонился ей, когда они проходили мимо.
Незнакомец произвел на всех впечатление — все терялись в догадках о том, кто бы это мог быть. Китти и Лидия, полные решимости все выведать, поспешили на другую сторону улицы, притворившись, что идут в лавку напротив и по счастливой случайности ступили на тротуар ровно тогда, когда там проходили возвращавшиеся назад джентльмены. Мистер Дэнни заговорил с ними и испросил разрешения представить им своего друга, мистера Уикэма, который только вчера приехал вместе с ним из столицы и — мистер Дэнни весьма рад это сообщить — зачислен в их полк. Впрочем, иного и быть не могло — для полной неотразимости юноше недоставало лишь офицерского мундира. Все в его облике располагало к нему, всем он был прекрасен — и лицом, и фигурой, и манерами. Представившись, он сразу обнаружил счастливый талант с легкостью вести беседу, причем легкость эта была безыскусной и не переходила в назойливость. И таким образом все они премило болтали, пока их внимание не привлек стук копыт — по улице ехали верхом Дарси и Бингли. Завидев барышень, они сразу направились к ним и засвидетельствовали свое почтение. Говорил в основном Бингли, и в основном — с мисс Беннет. Он сказал, что как раз направлялся в Лонгборн, чтобы справиться о ее здоровье. Мистер Дарси кивком подтвердил его слова и уже совсем было решился не смотреть более на Элизабет, как его взгляд внезапно упал на незнакомца.
Никто, кроме Элизабет с ее орлиным взором, не сумел бы заметить, как они оба изменились в лице, завидев друг друга. Один побледнел, другой покраснел. Спустя мгновение мистер Уикэм коснулся своей шляпы — приветствие это мистер Дарси едва удостоил ответом. Мимолетное подрагивание правой руки Дарси подсказало Элизабет, что он даже подумывал обнажить клинок. Что все это могло означать? Но уже через несколько минут мистер Бингли распрощался со всеми и, кажется решительно ничего не заметив, уехал вместе со своим другом.
Мистер Дэнни и мистер Уикэм сопроводили дам до дверей дома миссис Филипс и там откланялись, несмотря на то что мисс Лидия настойчиво уговаривала их зайти, а миссис Филипс, высунувшись из окна, еще более настойчиво ей вторила.
Миссис Филипс всегда была рада племянницам, а старших, после их долгого отсутствия, она приветствовала особенно горячо. Поприветствовать ей пришлось и мистера Коллинза, которого ей представила Джейн. Миссис Филипс рассыпалась перед ним в любезностях, и мистер Коллинз не отставал от нее, поминутно извиняясь за то, что вторгся к ней в дом, не будучи заранее ей представленным. Такой избыток хорошего воспитания вызвал у миссис Филипс благоговейный трепет, но от одного незнакомца ее тотчас же отвлекли бурными расспросами о втором, однако тут она могла лишь повторить своим племянницам то, что им и так уже было известно. Мистер Дэнни приехал вместе с ним из Лондона, и он должен был поступить лейтенантом в полк, ныне расквартированный к северу отсюда.
Миссис Филипс сообщила, что целый час следила за тем, как он прохаживался по улице, и если бы мистер Уикэм появился там снова, Китти и Лидия, несомненно, продолжили бы наблюдение, но, к несчастью, мимо их окон прошли лишь несколько офицеров, которые в сравнении с Уикэмом были объявлены «глупыми и неотесанными». Некоторые из этих офицеров назавтра были приглашены на обед к Филипсам, и миссис Филипс дала слово, что ее муж непременно нанесет визит Уикэму и пригласит и его, если их родственники из Лонгборна тоже пожалуют к ним вечером. На том они и условились, и тетушка пообещала, что их ждет легкий ужин и шумная милая игра в «Склеп и Саркофаг». При мысли о столь заманчивых развлечениях все чрезвычайно оживились и распростились друг с другом в самом прекрасном расположении духа.