— Но неужели Лидия ничего не знает? Могла ли она не иметь представления о том, о чем так хорошо осведомлены вы с Джейн?
— Так и есть! И это ужаснее всего. До моего визита в Кент, где я лучше узнала мистера Дарси и его родственника, полковника Фицуильяма, я и сама заблуждалась относительно мистера Уикэма — заблуждалась настолько, что моя честь потребовала семи ран позора. А когда я вернулась домой, то узнала, что полк вот-вот покинет Меритон. Поэтому ни я, ни Джейн, которой я обо всем рассказала, не сочли нужным предавать все огласке, не видя никакого смысла в том, чтобы опровергать доброе мнение, сложившееся о нем в Меритоне. И даже когда Лидия получила приглашение миссис Форстер, мне и в голову не пришло раскрыть ей глаза на его истинный облик.
— Значит, когда они уехали в Брайтон, у тебя не было подозрений, что они нравятся друг другу?
— Ни малейших. Не могу припомнить ничего, что указывало бы на их чувства, — разве что Лидия вырезала его имя у себя на груди, но ей такое всегда было свойственно. Когда он поступил в полк, она, разумеется, им восхищалась, впрочем, как и мы все. Первые два месяца каждая девица в округе была от него без ума, но он никогда не выделял ее среди прочих, поэтому вскоре ее безумное и бурное увлечение им миновало, и Лидия вновь принялась флиртовать с офицерами, уделявшими ей больше внимания.
И несмотря на то, что бесконечное обсуждение случившегося мало что могло прибавить ко всем их страхам, надеждам и предположениям, всю дорогу они не могли говорить ни о чем другом. Элизабет только об этом и думала. Страдая и бесконечно упрекая себя, она не могла отвлечься ни на минуту.
Они мчались так быстро, как только было возможно, пока не въехали в деревеньку под названием Лоув, где недавно произошла ожесточенная схватка между солдатами королевской армии и полчищами зомби с юга. С этого места дорога была настолько запружена телами — как людей, так и неприличностей, — что проехать по ней стоило немыслимого труда. Поскольку дотрагиваться до трупов было небезопасно, кучеру пришлось извлечь из ящика под каретой орудие в виде железного клюва и прикрепить его кожаными ремнями к шеям передних лошадей, так, чтобы получилось нечто вроде плуга, которым они расчищали себе путь среди мертвецов. Не желая больше терять ни минуты, Элизабет уселась рядом с кучером, держа наготове свою Браун Бесс, чтобы выстрелами предупредить малейшую опасность. Она запретила кучеру останавливаться, и даже самые интимные нужды им следовало отправлять прямо с того места, где они сидели. Они ехали всю ночь и на другой день к обеду уже были в Лонгборне. Элизабет утешала мысль о том, что Джейн не пришлось их слишком долго дожидаться.
Еще издали завидев коляску, юные Гардинеры выстроились на крыльце, а когда экипаж подъехал к дому, радостный восторг, осветивший их лица, стал первой и приятной наградой их приезду.
Элизабет торопливо вышла из коляски и, наспех расцеловав детей, вбежала в переднюю, где навстречу ей бросилась Джейн. Расплакавшись, сестры нежно обнялись, и Элизабет немедленно спросила, не было ли каких вестей от беглецов.
— Пока нет, — ответила Джейн. — Но теперь, когда приехал мой милый дядя, надеюсь, все уладится. Ох, Лиззи! Нашу сестру похитили и, наверное, уже несколько раз лишили чести, а мы сидим тут и ничего не можем поделать!
— Отец все еще в Лондоне?
— Да, он уехал во вторник, как я и писала.
— Есть ли от него какие-нибудь новости?
— Он написал всего однажды. В среду он прислал пару строк, извещая, что добрался благополучно, и указал свой адрес, о чем я особенно просила. Затем он лишь прибавил, что напишет, когда сможет сообщить что-то заслуживающее внимания.
— А матушка? Как она? Как вы тут все?
— Матушка чувствует себя вполне сносно, я полагаю, хоть ее и тошнит довольно часто и, как ты догадываешься, обильно. Она наверху и, думаю, всем вам будет очень рада. Она не покидает своей спальни. Мэри и Китти, благодарение Богу, вполне здоровы и обе уже на крови поклялись убить мистера Уикэма, добрые души.
— Но ты сама… как ты? — воскликнула Элизабет. — Ты такая бледная. Сколько всего тебе пришлось перенести!
Сестра, однако, заверила ее, что чувствует себя превосходно, и их разговор прекратился с появлением мистера и миссис Гардинер, которые до этого были заняты своими детьми. Джейн, подбежав к дядюшке с тетушкой, стала приветствовать и благодарить их, перемежая улыбки слезами.
Когда они вошли в гостиную, Гардинеры принялись задавать вопросы, которые ей уже задала Элизабет, и вскоре поняли, что Джейн не может сообщить им ничего нового. Она по-прежнему питала радужные надежды на то, что все окончится хорошо и уже завтра наутро они получат письмо от Лидии или отца с объяснением всего происшедшего и, возможно, извещением о браке.
Побеседовав несколько минут, они все поднялись к миссис Беннет, которая встретила их, как и ожидалось, слезами, горестными причитаниями, поношением злодейского поступка Уикэма и наполовину заполненным ведром рвоты, обвиняя всех и вся, кроме особы, непосредственно виновной в потакании распущенному поведению дочери.
— Если бы только мне удалось настоять на том, чтобы мы все поехали в Брайтон, — сказала она, — этого бы не случилось, но о бедняжке Лидии некому было позаботиться. Отчего эти Форстеры за ней не приглядывали? Уверена, это все их небрежность, ведь Лидия такая милая девочка и ни за что бы так не поступила, если бы за ней как следует присматривали. Я всегда знала, что Лидию им доверять нельзя, но, как обычно, со мной считаться не стали. Бедное дорогое дитя! А теперь еще и мистер Беннет уехал, и я уверена, что он будет драться с Уикэмом и погибнет, и не важно, сколько восточных трюков он знает, ведь в его дряхлом старом теле уж не осталось былой гибкости! Не успеет он остыть в могиле, как Коллинзы выставят нас из дому, и если, дорогой брат, ты не будешь к нам милосерден, то я и не знаю, что с нами станется!
Все наперебой принялись отговаривать ее от столь ужасных мыслей, и мистер Гардинер, уверив миссис Беннет в своей нежной любви и к ней, и к ее семейству, сказал, что уже завтра будет в Лондоне и постарается всеми силами помочь мистеру Беннету отыскать Лидию.
— Не стоит тревожиться понапрасну, — добавил он. — Пока нам не станет доподлинно известно, что они не женаты и не имеют такого намерения, не будем считать, что Лидия пала окончательно. Как только я доберусь до Лондона, то сразу же встречусь с братом и уговорю его переехать к нам домой, в секцию Восток-Шесть, а там мы с ним вместе решим, что можно предпринять.
— О, дражайший мой брат! — воскликнула миссис Беннет. — Именно этого я и желаю. Когда приедешь в Лондон, разыщи их и, если они все еще не женаты, устрой так, чтоб поженились! И пусть не медлят с выбором свадебных нарядов, скажи Лидии, что после свадьбы у нее будет предостаточно денег, чтобы их купить. И главное — не позволяй мистеру Беннету драться на дуэли! Скажи ему, что я в ужасном состоянии, что места себе не нахожу от испуга, что у меня такая дрожь, такие судороги по всему телу, а еще колотье в боку, и мигрени измучили, и рвота так и льется в ведро, что мне нет покоя ни днем ни ночью!