— Ха! — вдруг воскликнула Китти. — Похоже, это тот самый джентльмен, что был с ним в прошлом году. Мистер… Как же его? Такой высокий, гордый.
— Боже правый! Мистер Дарси! И вправду он, могу поклясться! Ну что же, мы рады приветствовать здесь всех друзей мистера Бингли, хотя, скажу честно, глаза бы мои его не видели.
Джейн взглянула на Элизабет с удивлением и сочувствием. Подробности их встречи в Дербишире ей были неизвестны, и поэтому она переживала из-за ужасной неловкости, которую, по ее мнению, должна была чувствовать сестра, встретившись с Дарси чуть ли не в первый раз после того, как получила его письмо с объяснениями. Впрочем, не по себе было им обеим. Каждая из них тревожилась и за сестру, и за себя, и они даже не слышали, как их матушка без умолку твердила о том, что терпеть не может мистера Дарси и будет любезна с ним лишь потому, что он друг мистера Бингли.
Однако у Элизабет были и другие причины для волнения, о которых ее сестра даже не подозревала, поскольку Элизабет так и не набралась духу показать Джейн письмо тетушки или признаться, что ее отношение к мистеру Дарси серьезно изменилось. Для Джейн он был лишь человеком, за которого ее сестра когда-то отказалась выйти замуж и чью голову разбила о каминную полку, однако Элизабет знала куда больше. Этому человеку была многим обязана вся ее семья, и чувства она к нему питала если и не такие нежные, то уж не менее понятные и оправданные, чем чувства Джейн к Бингли. Она была почти так же удивлена тем, что он приехал в Незерфилд, в Лонгборн и по-прежнему ищет встречи с ней, как удивлялась и его переменившемуся поведению в Дербишире.
Румянец, который исчез было с ее лица, спустя несколько секунд вспыхнул еще ярче, а радостная улыбка добавила блеска ее глазам, когда она подумала о том, что время не поколебало его чувств и намерений. Однако успокаиваться на этот счет она не желала.
«Посмотрим, как он поведет себя», — решила она.
И с удвоенным вниманием вернулась к заточке дротиков для духовых трубок, стараясь не растерять самообладания, и не осмеливалась даже поднять глаза до тех пор, пока за дверью не послышались шаги лакея. Тут она с беспокойным любопытством взглянула на сестру. Джейн казалась чуть бледнее обычного, однако выглядела спокойнее, чем ожидала Элизабет. Когда в комнату вошли джентльмены, она слегка покраснела, но поприветствовала их вполне непринужденно, и в ее ровных манерах не было ни тени обиды, ни преувеличенной любезности.
Элизабет сказала ровно столько, сколько требовали приличия, и вновь принялась за работу — с явно чрезмерным усердием. Лишь раз она осмелилась взглянуть на Дарси. Он, по своему обыкновению, был весьма серьезен и, подумала она, более походил на того Дарси, которого она знала в Хартфордшире, нежели на того, каким видела его в Пемберли. Но быть может, с ее матерью он не мог обходиться так, как с ее дядюшкой и тетушкой. Довольно неприятное, но, увы, вполне вероятное объяснение.
На Бингли она тоже взглянула лишь раз, успев заметить, что он кажется и обрадованным, и смущенным. Миссис Беннет так рассыпалась перед ним в любезностях, что ее дочери сгорали от стыда, тем более что его друга она приветствовала лишь холодным и церемонным поклоном.
Элизабет была особенно уязвлена и огорчена таким несправедливым различием, ведь она знала, что именно мистеру Дарси ее мать обязана спасением любимой дочери от позора. Дарси в основном молчал, лишь однажды осведомившись у Элизабет, как Гардинеры перенесли падение восточных ворот — вопрос, на который она не могла ничего ответить. Ей не хотелось говорить ни с кем, кроме него, но завязать с ним беседу она не осмеливалась.
«Мне ли, — думала она, — не устрашившейся ни единого человека? Не боящейся самой Смерти! Мне ли не хватает храбрости вымолвить и слово?!»
— Как много времени прошло с вашего отъезда, мистер Бингли, — сказала миссис Беннет.
Бингли с готовностью это подтвердил.
— Я уже начала опасаться, что вы и вовсе не вернетесь. Поговаривали, будто вы собираетесь совсем уехать из этих мест, но я все же надеюсь, что это неправда. В округе столько всего случилось после вашего отъезда. Неприличностей осталась совсем маленькая горсточка по сравнению с тем, когда вы были тут в первый раз. Мисс Лукас скончалась от неведомого недуга. А одна из моих дочерей недавно вышла замуж. Полагаю, вы об этом слышали, думаю, уж точно читали в газетах. Сообщения были и в «Тайме», и в «Курьере», хотя напечатать могли бы и получше. Всего-то было сказано: «На днях, Джордж Уикэм, эсквайр, на мисс Лидии Беннет». И ни слова о том, кто ее отец, или о том, что она на службе у его величества, — ничего! Вы читали?
Бингли ответил, что читал, и принес свои поздравления. Элизабет не смела поднять глаза и потому не знала, как в этот момент выглядел мистер Дарси.
— Уж конечно, такая радость, когда дочка удачно выходит замуж, — продолжала ее мать, — но все-таки, мистер Бингли, очень тяжело, что теперь она так далеко от меня. Они уехали в Килкенни — оказывается, это где-то в Ирландии — и пробудут там бог знает сколько времени. Там находится семинария Святого Лазаря для убогих, думаю, вы слышали о том, что мистер Уикэм стал калекой, попав под карету, и теперь намеревается принять сан. Ах, бедный мой Уикэм! Если бы у него было так много друзей, как он того заслуживает!
Элизабет, понимая, что ее мать тем самым желает задеть мистера Дарси, испытывала такой стыд, что едва могла усидеть на месте. Впрочем, ее мучения вскоре были в значительной мере возмещены, когда Элизабет заметила, как быстро красота ее сестры пробуждает былые чувства ее прежнего поклонника. Когда он только вошел, то сказал ей лишь несколько слов, однако постепенно стал уделять ей все больше и больше внимания. Он нашел ее столь же красивой, как и год назад, столь же приветливой и безыскусной, хотя, пожалуй, более молчаливой. Джейн очень старалась, чтобы в ней не было заметно никаких перемен, и впрямь верила, что говорит столько же, сколько и всегда. Но порой мысли так занимали ее, что она даже не замечала, что молчит.
Когда джентльмены собрались уходить, миссис Беннет, памятуя о задуманной ею любезности, пригласила их через несколько дней отобедать в Лонгборне.
— Вы ведь задолжали мне визит, мистер Бингли, — прибавила она. — Когда вы уезжали в столицу прошлой зимой, то пообещали отобедать у нас, как вернетесь. Видите, я ничего не забыла и, уверяю вас, была весьма огорчена, когда вы не сдержали своего обещания и не вернулись.
Бингли несколько смешался, услышав это, и пробормотал что-то о задержавших его делах. Затем они уехали.
Миссис Беннет очень хотелось пригласить их к обеду прямо в тот же день, но она, хоть и всегда держала отличный стол, была уверена, что понадобится не менее двух перемен блюд, чтобы угодить человеку, на которого она возлагала столько надежд, или удовлетворить аппетиты и гордость его друга, имевшего десять тысяч в год.
Как только они уехали, Элизабет отправилась на прогулку, чтобы немного развеяться. Поведение мистера Дарси ее поразило и раздосадовало.