— В город заезжать будете? — Брент разглядел сдвоенную макушку храма и поморщился.
— На кой он нам, и так в срок не укладываемся. Обогнем с запада. Вас где высадить?
— Не йеры, спрыгнем, — сухо улыбнулся жрец и, дождавшись развилки, соскочил на землю. — Спасибо!
— Иггр в помощь! — благодушно пожелал возница, передвигаясь на середину облучка.
Парни похватали пожитки и последовали за жрецом.
— Тишш!
Корлисс лениво дернул ухом и отвернулся. Горец, зная шкодливую натуру кошака, настаивать не стал. Сладко потянулся, поскреб подбородок, заросший чисто-черной, без белых полосок, щетиной.
— А волосы у тебя настоящие или крашеные? — заинтересовался обережник.
— Почаще куриным пометом смазывай — и у тебя такие будут, — огрызнулся ЭрТар. Каждый равнинник как будто полагал святым долгом задать горцу этот дурацкий вопрос; даже удивительно, что белобрысый так долго держался.
— Язык себе им намажь! — проникновенно посоветовал Джай. — А серьезно? Дети же у вас черноголовые, как и женщины.
Горцу в такой прекрасный день тоже не хотелось ссориться, и он ворчливо, но признался:
— Конечно, настоящие. Они сами лет в шестнадцать седеют, такими вот полосами. Когда в них исчезает последний черный волос, юноша считается взрослым мужчиной.
ЭрТар с усмешкой вспомнил свой детский потаенный страх, что этого не произойдет — он же наполовину равнинник! — но отцовская кровь оказалась сильнее. Иначе и быть не могло: дети от смешанных семей неизменно наследовали как горскую внешность, так и характер. В языке горцев не было даже слова «полукровка». Они умыкали равнинных красавиц еще до Воцарения Двуединого, ничуть с тех пор не изменившись.
— А нам-то зачем в город, э? — обратился он к Бренту. — Там же йеров полно, вон даже храм свой есть. Они небось давно уже все дома прочесали!
— Но там могут быть и жрецы, способные укрывать Госпожу от чужих глаз. Кто-то же провел вторую инициацию.
— Слушай, а эта твоя… ну… — ЭрТар сделал вопросительную паузу, на всякий случай отдалившись от жреца на пару шагов. Тот, догадавшись, в чем дело, устало покачал головой: мол, не стану я тебя, тварехульника, бить — бесполезно.
— Мы называем ее Привратницей.
— Эге, Привратница. Как она выглядит?
— Это ребенок. — Жрец зачем-то наклонился и подобрал с земли невзрачный камушек, начал крутить его в пальцах. — Пока что — обычный новорожденный ребенок. Девочка. Без клыков, когтей, жала и прочей надуманной ерунды… а жаль. Так она хотя бы могла защищаться.
Джай подозрительно вслушивался, но, к растущему изумлению, фанатичных ноток в голосе тваребожца не находил. Немного благоговения, немного грусти и неподдельная теплота, с которой Брент мог бы рассказывать о младшей сестре.
— А потом? — Горец, тоже успокоившись, придвинулся обратно. — После всех инициаций?
— Обычная женщина. Почти.
— И в чем отличие?
— Во мне. И в нашем мире.
— Слушай, а ты не мог бы нормально все объяснить, с самого начала? — не выдержал любопытный «сорока».
«Ишь, как ловко интерес разжег, гад», — досадливо подумал обережник. Сейчас начнется: так уж и быть, я поведаю вам о самой лучшей и единственно истинной религии, то бишь нашей… Сект уйма, а методы вербовки у них одни и те же.
— Вы все равно не поймете.
— А ты хотя бы попробуй рассказать, — вкрадчиво предложил Джай. Сектантов он терпеть не мог, даже самых безобидных, вроде Поклонников Иггровой Сестры, изредка бродящих по Орите под звуки флейт и хоровых гимнов; пели они неважно, играли еще хуже, поэтому хлопот обережи не доставляли — горожане сами их освистывали и закидывали огрызками.
— Или не поверите, — сказал, как отрезал Брент, при этом так глянув на обережника, что тот одновременно смутился и обозлился на себя за это: ну да, жрец не дурак, но и до нормального ему, как Темному до Светлого! Хотя, надо признать, с моруном он здорово управился…
— И как мы собираемся искать то, на чем порвали плети храмовники? — ЭрТара больше интересовала практическая сторона дела, тем более что до города оставалось меньше получаса ходьбы и хотелось бы войти туда с готовым планом.
— У ордена были особые метки и условные знаки, по которым мы могли найти и узнать друг друга.
— А если они изменились? Или нынешние жрецы вообще перестали их оставлять — из боязни, что те наведут йеров на след?
— Вот и проверим. — Брент продолжал уверенно шагать вперед.
— Погоди, — спохватился Джай, — а как ты пройдешь мимо обережи у ворот? Они же попросят предъявить лицензию или наколку, а у тебя на плече Темный знает что творится!
— Это символ нашего ордена, Лоза Животворящая, — сдержанно возмутился Брент. — Им отметила меня сама Госпожа.
— Она б тебе еще на лбу «тваребожец» написала!
— Я же просил вас… — устало начал мужчина.
— Ты и обережи это скажешь?
Жрец сердито сдвинул брови и отвернулся от парней, но, похоже, Джаю удалось-таки заразить его беспокойством.
— Можно прикинуться паломниками, — предложил ЭрТар. — До их наколок обережи дела нет, вдруг без смотра пропустят?
— И куда мы паломничаем? Ближайшая реликвия осталась в Орите, а впереди пустынное Приграничье! К тому же, извини, с твоей «благочестивой» рожей только храм грабить. Ты бы еще йерами предложил, ха-ха!
— А что, — задумчиво сказал горец, — у них-то татуировки никто и спрашивать не станет. Э?
— Бред! — Джай даже головой помотал, чтобы вытрясти из нее эту крамольную мысль. — Настоящие йеры нас с первого взгляда раскусят!
— Нет, — неожиданно возразил жрец. — Вы переоцениваете их способности. Они не умеют ни читать мысли, ни глядеть в души. Дхэр или Приближенный еще смогли бы отличить нас от йеров, но святилища здесь нет. К тому же им и в голову не придет, что кто-то осмелится ими притвориться.
— И каким образом мы это проделаем? Повесим на груди таблички с надписью «йеры»?! Их мантии шьются при храме, а плети Взывающим сам Двуединый вручает! — Джай предпринял последнюю отчаянную попытку отвертеться от коллективного самоубийства.
— А вот это, — ЭрТар ухмыльнулся даже не от уха до уха, а почти вкруговую, — как раз не проблема!
* * *
Взывающий Фимий уныло переставлял ноги по дороге вдоль озерного берега. Лысоватую макушку жарило солнце, но в капюшоне было еще жарче. Он с удовольствием снял бы и саму мантию, но поступаться ее благами вроде почтительно кланяющихся, услужливых селищан не хотелось. Вдруг какая телега мимо проедет, подвезет на халяву.
С другой стороны дороги начались лесок и даримая им прохлада. Йер замедлил шаг, чтобы растянуть удовольствие. По такой жаре даже есть не хотелось, что обиднее всего: по указу Глашатаев ищущих Тварь Взывающих бесплатно кормили в любом храме и давали несколько бусин на дальнейшую дорогу. Не сказать чтобы Фимий был преисполнен охотничьего рвения, но не всем же удается устроиться на хлебное местечко в городском храме, кому-то приходится и по селищам ноги оббивать. Всех младенцев, к которым его звали для прочтения Иггровых Слов, он честно проверил, а раз подвернулась возможность получить кое-что сверх, грех ею не воспользоваться.