— Спасибо, — немного растерянно поблагодарила Рыска.
— Заходите, госпожа, я коровку сам привяжу, — кланяясь, пригласил парнишка. Девушка еще шире распахнула глаза: какая из нее госпожа-то? Может, он, бедный, слепенький? — Чистить, кормить надо?
— Нет.
— Почему? — забывшись, спросила Рыска у Алька.
— Дык потная же, — удивился парнишка. — И голодная, наверное.
— Потому что в городской кормильне за это берут втрое больше, чем в придорожной.
— Нет, — поспешно сказала девушка. — То есть ничего не надо, спасибо.
Оставив разочарованного парнишку украдкой крутить пальцем у виска, Рыска с замиранием сердца потянула на себя тяжелую дверь кормильни. Пахнуло спертым воздухом, равно пропитанным запахами еды и потных тел. Гостевая комната оказалась небольшой, половину дома занимала кухня. Ближайший к двери угол был отгорожен стойкой с кружками, кувшинами и пивным бочонком. Дальше двумя рядами стояли шесть столов. Увидев за одним из них степенную пару с ребенком, жадно пьющим из кружки (не варенуху же!), Рыска немного успокоилась. Больше похоже на обычную лавку, чем на злачное место.
— Тебе чего, красавица? — окликнул ее кормилец, выглянув из-за бочонка. — Кваску или покрепче?
— Мне бы покушать, — робко призналась девушка. — У вас есть что-нибудь?
— Что-нибудь — есть. Каша, яйца вареные, хлеб… Супы и мясное, не обессудь, еще не поспели — мы их только в печь поставили, к обеду. Могу мальчишку в погреб послать, нарезки колбасной настругать…
— Нет-нет, спасибо, — торопливо перебила Рыска, — мне и каши с хлебом хватит.
Кормилец уговаривать не стал: весчане всегда заказывали чего подешевле и попроще, Даже во время еды свободной рукой прижимая тощий кошель.
— Так садись, щас все подам.
Рыска огляделась. Семья уже ушла, за двумя столами сидело по мужику. Оба нахально глазели на девушку, чавкая, как боровы у корыта. Хорошо бы удрать от них в самый угол и отвернуться спиной… но вдруг тут, как в гостях на свадьбе, не принято занимать пустой стол, если за другими еще есть места?
— А куда?
— Куда хочешь, — ухмыльнулся кормилец. — Что, впервые в городе?
— Ага, — жалобно подтвердила девушка. — А вон за тот можно?
— Можно, если осторожно, — хохотнул мужик.
Что он имеет в виду, Рыска не поняла, но на всякий случай проверила и стол, и стул — не шатаются ли.
Каша оказалась невкусной, переваренной и несоленой. Покрошенный в нее укроп не спасал дело, даже наоборот — навевал грусть по вареной картошечке, к которой пришелся бы куда более кстати. Зато хлеб был только что из печи — пышный, еще теплый, с хрустящей корочкой. Рыска съела оба ломтя, украдкой отправив кусочек за пазуху.
— Отрубной, — презрительно заметил Альк, но из пальцев его мигом выдернул.
Разомлев от сытости, девушка облокотилась на стол и уже спокойнее рассмотрела кормильню. А тут ничего, забавно! Хуторской чердак немножко напоминает, тоже везде пучки душистых трав, плетенки лука и низки сушеных грибов висят. Рыска пригляделась и обнаружила, что грибы эти — мухоморы.
— Они же ядовитые! — возмущенно прошептала она.
— Кто? А, конечно. И лук наверняка прошлогодний, давно сдохший.
— Фу, гадость какая! — сморщила носик девушка, поняв, откуда берется легкий душок гнильцы.
— Хм? А для чего они здесь, по-твоему?
— Ну, наверное, чтобы отрывали и закусывали, — почуяв подвох, неуверенно сказала Рыска.
— Вот из-за таких простофиль и приходится одну дрянь вешать. Иначе всю красоту сожрете.
Рыска вконец смутилась. Весчане тоже украшали избы, но лишь по праздникам, цветами и ветками, а не едой. В косы лук только для удобства сплетали.
Кормилец, заметив, что девушка уже поела и что-то бормочет под нос — не блаженная ли? — подошел к ее столу. Со стороны двери, чтоб не сбежала до расплаты.
— С тебя семь медек, гостьюшка.
— Сколько?! — охнула Рыска. Ну у них в городе и цены!
— Скажи, что больше двух эти помои не стоят.
— Что?
— Семь монет, — повторил кормилец, переставая улыбаться.
Остальные едоки с интересом наблюдали за представлением, наслаждаясь превосходством над наивной весчанкой: уж с них-то тройную цену не слупишь, калачи тертые!
— Давай плати, девка! — усилил нажим мужик, видя испуг на девичьем личике. — Или юбку задирай.
Тут он сглупил: честная Рыска, повздыхав, все-таки отдала бы ему запрошенные деньги. Если добром попросить. Но стоило кормильцу посягнуть на святое, как девушку словно Саший за язык ущипнул.
— Вы, дяденька, лучше не охальничайте, — срывающимся голоском заявила она. — А то как бы вам совсем интерес к юбкам не потерять!
Срезав хама, Рыска полезла за деньгами, наткнулась на Алька и машинально, как путающуюся под рукой вещь, выложила крыса на стол. Следующим был узел с монетами, но кормилец неожиданно затряс головой и руками, попятился, чуть не свалив лавку, и сбежал за стойку.
— Чего это он? — растерянно поинтересовалась у Алька девушка.
— Чего, чего… — Всклокоченный крыс прижался к столу, щурясь от света. — Влипли мы. Путников в кормильнях до второго сребра поят-кормят бесплатно.
— Но я же…
— Скаковая корова, крыса, такая угроза от худосочной девчонки… Что еще он мог подумать?
— Я пойду извинюсь и объясню! — Рыска рванулась перелезть через лавку, но Альк с неожиданной прытью вскочил ей на грудь и повис, уцепившись за ткань.
— Сиди уж, воинствующая невинность. Пусть он тебя лучше за путницу принимает, чем за беглую батрачку.
— А что тогда делать? — Девушка медленно опустилась на место, чувствуя себя просто ужасно. Она же осадить мужика хотела, а не перепугать!
— Заказывай нарезку. Гулять так гулять. — Альк взобрался до ворота и снова скатился за пазуху.
— Да мне сейчас кусок в горло не полезет!
— С собой завернем.
— Нет, я так не могу!
Рыска опять начала вставать, но тут дверь распахнулась и в кормильню уверенно шагнул высокий, щеголевато одетый парень: высокие сапоги, красные штаны, плотно, по городской моде, обтягивающие ноги, зеленый бархатный кафтан и такая же шапка, украшенная посеребренной пряжкой и лихо заломленная набок. К поясу привешены длинные ножны с кинжалом, в полмеча размером, с другой стороны болтается увесистая кожаная сумка. На лицо девушка обратила внимание в последнюю очередь — и то когда парень ахнул и в изумлении хлопнул себя по бедрам:
— Рыска?!