Час от часу не легче! Неужели опять ложняки?! Нет никакой гарантии, что мы переловили всех арлисских метаморфов, а у них на меня не то что зуб – клыки в три ряда! Но после позапрошлогоднего случая все белорские селения обвешаны защитными амулетами, ложняки к ним и на версту подойти не посмеют. Да и что это за дурацкая история с сорока кладнями?! Куда проще завладеть телом моего хорошего знакомого и, выманив меня куда-нибудь на пустырь, неожиданно пырнуть кинжалом под ребро.
– Вампиры?! Ты уверен?
– Ну один так точно. Сквозь кусты напролом полез – хоть бы веточка шелохнулась! – со смесью досады и восхищения заметил тролль.
– Может, эльф? – с робкой надеждой предположила я.
– На кой эльфу бороду клеить? К тому же кареглазых среди них – раз, и обчелся. – Вал помолчал и уже серьезно добавил: – Цыпа, а ты уверена, что белый наряд, в котором тебя жаждут увидеть в Догеве, – это именно свадебное платье?
– Ты на что намекаешь?!
Тролль поморщился:
– Цыпа, это у тебя перед свадьбой мозги набекрень. Я не имею в виду твоего драгоценного упыря, хотя на его месте не стал бы тратиться на наемников, а придушил тебя лично. Но кого-то ты здорово достала. Уверен – эти типы знают, чья ты невеста. И при этом согласны раскошелиться за повод утереть скупую вампирью слезу.
– Но это же совсем не значит, что они из Догевы! – возмутилась я. – Мало ли кому я дорогу перебежала! И потом, ты же им в рот не заглядывал. Может, это вовсе и не вампиры! Или полукровки, которым закон не писан. Слушай, если им так уж хочется заполучить мою голову, думаю, они не будут против и всего остального? Тогда я им лично поднесу и вручу!
Тролль с сомнением покачал головой, но все же пообещал:
– Как только они объявятся, я тебе сразу свистну. Но «гонорар» чур пополам!
– Можешь хоть весь забирать! – в сердцах бросила я, допивая квас.
Вал заглянул в свою, тоже опустевшую, кружку, одобрительно хмыкнул и продемонстрировал мне выжженную на дне надпись «Выпий щэ!». Торопиться было некуда, так что мы последовали хорошему совету. Вал первым бросил корчмарю монету, и тот, не разобравшись, отсчитал ему сдачу как с двух кружек, хотя до этого мы расплачивались каждый за себя. Тролль гневно засопел, но, как ни странно, смолчал.
Я задумчиво отправила в рот последний грибок, почти не ощутив его вкуса. Запрокинула голову, допивая остатки кваса, но тут же поперхнулась и поспешно отставила кружку в сторону. По потолочной балке (чердачного перекрытия в корчме не было) неспешно и целеустремленно шествовала серая хвостатая тварюга, алчно поглядывая на подвешенную к брусу косичку из чеснока и колосьев пшеницы. Вряд ли ее потянуло на остренькое или мучное. Похоже, конечной целью был поднос с пирожками, опрометчиво выставленный служанкой на стойку под самой плетенкой.
Вал проследил за взглядом моих хищно сузившихся глаз и недоуменно хмыкнул. Эка невидаль, в городских трущобах эти твари как кошки средь бела дня под ногами шмыгают!
– А это, – мрачно пояснила я, – уже мой клиент!
Крысолак добрался до перекрестья балки с вертикальной опорой, попытался обойти ее по краешку, но не удержался и соскользнул с бруса. Увы, не упал, а как ни в чем не бывало продолжил путь по его нижней стороне.
Вообще-то в корчме не принято ни с того ни с сего разбрасываться боевыми пульсарами, но грех упускать такой случай!
Я постаралась слепить максимально маленький сгусток энергии, при этом не давая ему перейти в световой. Не хватало еще подпалить или вообще напрочь снести крышу заведения! Самонаводящийся на таком расстоянии не получится, но мишень довольно крупная, да и я на глазомер вроде не жалуюсь.
Вал, затаив дыхание, увлеченно наблюдал за процессом, откинувшись на спинку стула. Сам наемник без проблем «снял» бы крысолака одним броском ножа или той же кружки, но помогать ведьме без ее просьбы (вернее, обещания поделиться гонораром) не собирался.
Я оперлась локтем о стол, покачала рукой, прицеливаясь. И резко, словно выпуская на волю трепыхающегося в скрюченных пальцах мотылька, разжала кулак.
То ли крысолак что-то почуял, то ли ему просто надоело болтаться вниз головой, но дожидаться пульсара он не стал, одним внезапным прыжком перескочив на возмущенно закачавшуюся плетенку.
Я вполголоса ругнулась. Пульсар вхолостую скользнул вдоль балки, перебив чесночную косу в основании, и крысолак вместе с дымящейся плетенкой шмякнулся прямо на вожделенные пироги.
Когда по корчме ни с того ни с сего начинают свистеть пульсары, по меньшей мере половина посетителей прекратит меланхолично двигать челюстями и заинтересуется оным фактом. Но когда вслед за этим прямо с потолка падает здоровущая серая тварь и раздается истошный визг служанки, как раз взявшейся за блюдо, всеобщее внимание обеспечено!
Крысолак льстиво прижал уши, вонзил зубы в ближайший пирожок и размашистым прыжком перемахнул на стену, опрокинув блюдо. Засиживаться там он тоже не стал, ибо при виде такой наглости о приличиях забыла не только ведьма. В бревно с хрустом воткнулось около дюжины всевозможных ножей – от изящной эльфийской «пчелки» длиной с ладонь до тяжелого орочьего ятагана. Еще столько же бесславно осыпалось на пол. Вильнув хвостом, тварь виртуозно прошмыгнула между частоколом из лезвий, соскочила на пол и, попетляв среди бестолково топочущих ног, юркнула в кошачий лаз под дверью и была такова.
– Пожалуй, цыпа, сорок кладней не такая уж и оскорбительная сумма, – оскалился тролль.
– Ты тоже не попал, – огрызнулась я.
– А мне за это платили? – парировал наемник и пошел выдирать кинжал.
В корчме потихоньку восстановился порядок. Служанка собрала раскатившиеся пироги и подмела осколки блюда. Корчмарь, пыхтя, полез на стойку – подвешивать укороченную плетенку обратно.
Тролль заболтался с каким-то знакомым, и я не стала дожидаться его возвращения – прощально взмахнула рукой и, накинув куртку, вышла из корчмы. Небо оставалось равномерно серым, но вроде бы слегка посветлело. Дождь по крайней мере прекратился.
Из головы не выходили брошенные Валом слова. Красочно представлялись то Старейшины, то Келла, то почему-то Кайел, которые под покровом темноты и капюшонов сговаривались с личностями самого злодейского вида, изменив голос до гнусавого шепота. Да нет, ерунда какая, они же как раз не хотели отпускать меня из Догевы! Тогда кто? И за что?!
За спиной послышалось деликатное покашливание:
– Господыня видьма, я так розумию?
Я, не отвечая, резко развернулась на каблуках, заставив говорившего испуганно отпрянуть и несколько путано представиться:
– Я-то сам головою опадищинским буду, Олдеем Похлэбатко. Точнише, винесской його частины. За порядком в ий наглядаю, ну, сталбыть, и честь йоной на мэнэ. Вгледив, как вы в корчми колдували, ну и подумав, що надыть пидийты, познайомытыся…