– Записан где-то, надо поискать.
– Вторая невестка где деньгу зарабатывает?
– Вот с Настькой я тебе не помощник. Понятия не имею, где она трудится. Утром уезжает, вечером возвращается, а иногда несколько дней подряд дома сидеть может. Фиг ее знает.
– Ну и, наконец, Павел Евгеньевич, он что за птица?
– Суриков уважаемый человек – врач по профессии. Работает в центре Горбачевой.
– Погодь, в каком центре, разве Виолетта работала?
– А ты как думала? Она тоже врач, и сын старший по стопам матери пошел – семья медиков. Илья и основал детский коррекционный центр. Был там главным, а после смерти его место заняла Виолетта. Суриков, помимо должности главврача, был ее заместителем.
– Еще о центре что-нибудь известно?
– Нет, Кат, я не в курсе.
– Где он располагается?
Гурова назвала адрес.
– А для чего ты информацию собираешь?
– Сдается мне, Виолетта отправилась на небеса обетованные не по собственной воле.
– Перестань, я лично видела...
– Что ты видела? Ее труп с простреленной головой? Но это не доказательство, ее могли убить.
– А предсмертная записка?
– Подбросить.
– Кто и зачем? Дверь в спальню была закрыта и окна тоже. Я же тебе говорила, у нее имелся пульт.
Дабы оградить себя от ненужных вопросов, Копейкина сменила тему разговора:
– Я так понимаю, ты сегодня не работаешь?
– Да нет, до обеда отпросилась.
– Об увольнении с кем теперь говорить будешь?
Гурова засопела.
– Теперь вроде неудобно. Я решила поработать у них еще месяца два. Ну сама посуди, такое горе на семью свалилось, а тут я со своим уходом.
Копейкина кивала.
– Ты права, Машуля, безоговорочно права.
* * *
Проводив Машку, Катарина зашла в кабинет. Удивительно, но есть совершенно не хотелось. В свете последних событий желудок решил на время замолкнуть и перестал требовать сытную пищу.
Копейкина расположилась за столом, уставившись в блокнотные записи. Упоминание Горбачевой сатаны наводило на определенные мысли. Можно ли отнести ее слова к творящемуся в доме беспределу? Вполне. Не зря же Горбачева пару месяцев назад допытывалась у Машки про голоса. Вдруг имеет место вынужденное самоубийство? Предположим на минутку, что Виолетта, как и Гурова, не раз видела гнома, но, дабы окружающие не сочли ее за умалишенную, предпочла отмалчиваться, не распространяясь на подобную тему. Возникает вопрос номер два: если гном и голоса настоящие, кому было выгодно, чтобы психика Горбачевой расшаталась?
Невесткам? Сурикову? Похоже на то. Не зря же они устроили в среду представление с переодеваниями. Ясно как день, невестки меняли парики неспроста. Вдруг троица задумала таким коварным способом избавиться от Виолетты? Доведение до самоубийства – так, кажется, это называется?
Если предположения Катки верны, то Виолетта Сигизмундовна была мужественной особой. Это ж надо, слышать голоса, видеть скачущего карлика, изменения в образе родных и при этом оставаться спокойной. Но ведь нервы даже самого спокойного человека не железные – все имеет свой предел. Очевидно, вечер в среду был последней точкой, и Виолетта решилась на столь отчаянный шаг.
Первым делом Катарина вознамерилась разузнать как можно больше о детском коррекционном центре. Все-таки у Сурикова с Горбачевой было общее дело – это во-первых. А во-вторых, Павел замешан в истории с париками. По неизвестным пока причинам мужику могла быть выгодна смерть Виолетты. И Копейкина начнет именно с него. Если причины существуют, она обязательно до них докопается. Катка свято верила – рано или поздно правда вылезает наружу. Так почему бы не помочь ее скорейшему появлению на свет божий?
Спецом по детским коррекционным учреждением можно было по праву считать Валю Сапожникову. Пятилетний сынишка Валюши отставал в развитии, и Сапожникова наизусть знала все центры, которые оказывали помощь детям с нарушенной психикой.
Выслушав десятиминутную трескотню Сапожниковой, Копейкина спросила:
– Валь, детский центр «Мили-М» тебе о чем-нибудь говорит?
Последовала непродолжительная пауза, после чего Валя протянула:
– Еще как говорит, год назад я наносила им визит.
– И как впечатление, что они вообще собой представляют?
– Меня ожидал полный облом. «Мили-М» скорее напоминает частную клинику. На огромной территории располагается несколько зданий: главное помещение, коррекционная школа и собственно клиника. Отстающие в развитии дети имеют практически все, это тебе не обычный детский дом со строгими воспитателями и суровыми няньками.
– А при чем здесь детский дом?
– Выяснилось, что в «Мили-М» живут только детки, у которых нет родителей. Ну знаешь, сироты, отказники или чада тех мамаш и папаш, которых лишили родительских прав. Как ты понимаешь, моего Вадика, слава господу, ни к одной категории причислить нельзя. Я сначала тоже подумала, что можно отвозить Вадьку на занятия со специалистами, ан нет. Мне популярно объяснили – в «Мили-М» нам делать нечего. Уж не знаю, какой меценат спонсирует учреждение, но обиженные судьбой ребятишки ни в чем не нуждаются.
Выходит, Виолетта Сигизмундовна делала благое дело. Ее сын основал детский центр, где нуждающиеся в помощи дети обретали надежду на выздоровление и светлое будущее.
– Валь, а ты случайно не в курсе, как туда попадают дети?
Сапожникова хмыкнула:
– Про всех не скажу, но о частном случае поделюсь. Ты ж понимаешь, у меня знакомых с больными детьми – океан. Сколько я с Вадиком по клиникам наездилась – врагу не пожелаешь. И везде новых друзей по несчастью обретаю. У одной мамочки ребенок аутист, у другой даун, короче, жуть. Так вот, одна особа, язык не поворачивается назвать ее по имени, родила девочку с патологией. До четырех лет носилась с ней по врачам, а год назад выскочила замуж за нувориша. Еще через пару месяцев узнала о второй беременности – кроха от первого брака превратилась в обузу. На помощь пришли денежки супруга. Эта гадина за довольно-таки приличные мани сбагрила дочку в «Мили-М». Я, когда узнала, чуть ее не убила. Более того, мерзавка и мне намекала, что неплохо бы и Вадика моего туда определить. Прикинь! Даже была готова помочь материально. Единственная утешающая мысль, девчонке в центре будет намного комфортней и спокойней, чем с матерью-кукушкой. Делаем вывод: в «Мили-М» можно определить ребенка с отклонениями, отвалив кое-кому определенную сумму.
– Фамилию кукушки озвучь.
– Надька Кольдышева.
Поблагодарив Валентину, Катка отсоединилась.
Лед тронулся. Теперь Катарина знала, как действовать дальше.