Так все и произошло.
Они спокойно доехали на автобусе до проспекта Мира, не выделяясь в толпе пассажиров, затем дождались во дворе дома Князевых, пока их позовет Диана, и поднялись все вместе на пятый этаж, в квартиру Антона Ивановича Князева, в котором Станислав с невольной оторопью узнал Дервиша, «путешественника и исследователя вселенных». С трудом верилось, что встречались они не на Земле и даже не на планетах Солнечной системы, а где-то в невообразимых далях космоса, которыми владел Метакон.
Так как вечер был поздний, детальное знакомство отложили на утро. Гости по очереди вымылись под душем, хозяева угостили их чаем с вареньем и бутербродами, разместили в двух комнатах: мужчин в гостиной, женщин в детской комнате, где давно спала пятилетняя Диана, – и дом погрузился в темноту.
– Ты так смотрел на отца Дианы, – негромко проговорил Вадим, – что я подумал, ты его знаешь.
– Встречались, – односложно ответил Стас.
– Где?! – приглушенно воскликнул Вадим, приподнимаясь на локте; он спал на диване.
– Далеко от Земли. Потом расскажу.
– Ты хочешь сказать, что он тоже… абсолютник?!
– Более чем.
– Расскажи, будь другом.
– Я спать хочу, – сказал Стас сонным голосом, думая о Дарье. Мысли были по большей части нечестивые, он жаждал целовать ее, обнимать, медленно раздевать и ласкать, утопая в ответных ласках, вспоминал, как это было, и пытался перенести прошлый опыт на новое видение ситуации. Мечтать о познании девушки, которую уже знал и любил, но которая ничего этого не помнила, было сладко и страшно. Будущее в этом отношении казалось темным и непредсказуемым.
Вадим еще что-то спрашивал, требовал, но Стас его не слушал и уснул незаметно, продолжая ощущать тонкую ниточку мысленной связи, соединявшей девушку с ним. Дарья тоже думала о нем.
* * *
Проснулись гости поздно, когда хозяева уже ушли на работу и отвели «маленькую» Диану в детсад. «Большая» Диана встала раньше, приготовила всем кофе и сообщила, что имеет кое-какую информацию. Оказалось, что она долго разговаривала ночью с отцом, который посвятил ее в происходящие события в мире и рассказал о планах нынешнего руководства Равновесия.
– Откуда он их знает? – осведомился Вадим, выглядевший не слишком отдохнувшим. В отличие от Стаса спал он плохо.
– Он знает все, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала Диана. – И вот что мы имеем. Через полтора месяца начнется мировая ядерная война. Кстати, не без прямого пособничества жены эвменарха. Здесь она еще не маршалесса.
– Война? – заинтересованно посмотрел на Диану Вадим. – Но ведь в главной реальности ее не было? И каким образом маршалесса могла заставить воевать президентов США и России?
– Всех подробностей я не знаю, хотя в восемьдесят девятом году России еще не было, был СССР. Раскол Равновесия как раз и произошел после этих событий. Маршалесса настаивала на полезности войны как средства приведения социума к «оптимальной» численности, которую легче контролировать. Эвменарх был против. Они повздорили. Война все же началась, и Равновесию с трудом удалось сбросить этот аварийный вариант реальности в «хронокарман». Помните, мы наткнулись на «хрономогилу» с мертвой радиоактивной Землей, когда искали Дашу?
Мужчины переглянулись.
– Так это был тот самый вариант?
– Тот самый. Папа говорит, что ради того, чтобы спасти Регулюм, хроноген включали сто тринадцать раз! В результате была нарушена топологическая связность пространства основной реальности, появилось множество «хроноязв» – разрывов континуума, и все это в конечном счете ведет к вырождению материи Регулюма.
– Вот сволочь! – удивленно качнул головой Вадим, увидел, что все замолчали и смотрят на него, и добавил: – Извините, вырвалось нечаянно… это я о маршалессе.
– Не стоит столь эмоционально оценивать ее поступки, – усмехнулась Диана. – Мы ведь не знаем всего, как все происходило. Хотя, конечно, сочувствовать госпоже Хайруллиной трудно.
– А зачем так много раз включали хроноген? – спросил Стас, поглядывающий на Дарью, которая с изумлением и каким-то мистическим восторгом прислушивалась к разговору.
– Видимо, надо было нейтрализовать «ястребов» у власти, как у нас в России, так и по другую сторону океана. Кого-то уговорить, кого-то купить, а кого-то…
– Понятно, убрать физически, – кивнул Вадим. – Да, церемониться с такими нельзя. Жаль, что равновесники не грохнули в свое время Джохара Дудаева в девяносто четвертом, Милошевича в девяносто девятом или грузинского «горца» в две тысячи втором. Глядишь – и войн бы в Европе и у нас не было.
– Не отвлекайся, – поморщился Стас. Мысль о передаче эйконала Вадиму вернулась и мешала думать о деле.
– Да я чего, к слову пришлось. Кстати, Антоновна, если твой папа все знает, почему не поможет?
– У него своих полно обязанностей, и я уверена, что он тоже приложил усилия к тому, чтобы основная реальность Регулюма уцелела.
– Но если он знает дату начала войны, – не унимался Вадим, – почему не сообщит тем, на кого работает, чтобы они предотвратили катастрофу? Тогда не понадобилось бы включать хроноген… и мы были бы не нужны.
– Спросишь у него об этом сам, – недовольно отрезала Диана. – Вечером встретишься с ним и поговоришь. Давайте обсуждать наши планы. Как мы сможем уговорить эвменарха не ссориться с женой?
Стас неожиданно рассмеялся. Все с недоумением посмотрели на него.
– Ты что? – осведомился Вадим. – Анекдот вспомнил?
– Не верится, что судьба цивилизации может зависеть от ссоры мужа и жены. – Стас посерьезнел. – Смешно…
– Грустно, – покачала головой Диана, – и страшно! Но это так. Что будем делать, герои?
– Искать подходы к эвменарху, – посоветовал Вадим. – Если бы у нас была собственная сеть наблюдателей, плюс необходимая техника наблюдения, плюс компьютеры, мы справились бы с этой задачей элементарно.
– Техники здесь предостаточно, – сказала Диана. – Да и наблюдателей хватает.
– Не понял?
– Я имею в виду агентуру СТАБСа. Они ведь тоже следят за развитием событий и вмешиваются, если находят вмешательство необходимым.
– Это каким же образом мы сможем воспользоваться их услугами?
– Есть одна идея, я попробую провести ее в жизнь. Не забывай, что я все еще «агент Ди» СТАБСа и не все мои коллеги знают о моем отстранении и охоте за мной. Кое-какие связи у меня сохранились.
– Тебя не волнует, что за тобой охотится чистильщик?
– Пока ты со мной, мне ничего не страшно.
Вадим задумчиво посмотрел в глаза Дианы, однако ни насмешки, ни иронии в них не увидел, только участие и нежность. Затем оба они словно очнулись, ощущая слабое головокружение, опиравшееся на некое обоюдное обещание, и бодро, почти в один голос, обратились к Панову: