— Да поверьте же, сударь, что мне чужда светскость, которая подразумевает намерение помучить достойного человека. Я предпочла бы, чтобы мне сделали комплимент, поверив в мою искренность. Вновь и вновь благодарю вас за честь, которую вы мне оказали своим предложением, но принять его я не могу. Все мои чувства противятся этому. Как мне выразиться еще яснее? Прошу, не считайте меня светской девицей, желающей подвергнуть вас мучениям, но просто девушкой, говорящей правду из самой глубины своего сердца.
— Вы несравненно очаровательны во всем! — вскричал он с неуклюжей галантностью. — И я убежден, мое предложение, поддержанное властью обоих ваших достопочтеннейших родителей, вне всяких сомнений, будет принято.
На такое упорствование в упрямом самообмане у Элизабет ответа не нашлось, и она тотчас молча ушла, решив, что если они впредь пожелает видеть в ее отказах лестные поощрения, воззвать к своему отцу, чье «нет» будет произнесено тоном, не оставляющим места для иных толкований, и чье поведение никак не может быть принято за жеманство и кокетство светской девицы.
Мистер Коллинз недолго пребывал в безмолвном размышлении о своей победительной любви. Миссис Беннет, задержавшаяся в передней в ожидании конца этой важной беседы, едва увидев, что Элизабет открыла дверь и быстрой походкой направилась к лестнице, поспешила войти в малую столовую и поздравить себя и его в теплейших выражениях со счастливой надеждой на их более тесное родство в самом ближайшем будущем. Мистер Коллинз принимал и приносил эти поздравления с равным удовольствием, а затем приступил к рассказу об их объяснении, результатами которого, как мнилось ему, он имел все причины быть вполне довольным, ибо его кузина, отвечая ему отказом за отказом, разумеется, лишь подчинялась застенчивой стыдливости и тонкой деликатности своей натуры.
Однако миссис Беннет его рассказ заставил растеряться. Она бы и рада была столь же твердо уверовать, будто ее дочь, отвечая ему отказом, хотела лишь поощрить его. Но усомнилась, о чем, не удержавшись, сказала ему.
— Но не сомневайтесь, мистер Коллинз, — добавила она, — Лиззи образумится. Я сейчас же с ней поговорю. Она упрямая глупая девочка и не понимает, что для нее лучше. Но я открою ей глаза!
— Прошу прощения, что перебиваю вас, сударыня! — воскликнул мистер Коллинз. — Но если она и вправду упряма и глупа, то не знаю, насколько подходит она в жены человеку моего положения, который, натурально, ожидает обрести в браке счастье. И посему, если она станет и далее отвергать мое предложение, то не лучше ли будет ее не принуждать, ибо с такими недостатками характера она не сможет сделать меня счастливым.
— Сударь, вы меня не поняли, — с тревогой возразила миссис Беннет. — Лиззи упряма только в таких вот делах. A во всем остальном покладистее ее не сыскать. Я сейчас же иду с мистеру Беннету, и, уж конечно, скоро мы ее образумим.
Не дав ему времени ответить, она немедля поспешила к мужу в библиотеку и уже с порога заговорила:
— Ах, мистер Беннет, вам нельзя терять ми минуты! Такой пассаж! Идите же застаньте Лиззи выйти за мастера Коллинза, а то она клянется, что не пойдет за него, и если вы не поторопитесь, он передумает и откажется от нее.
Когда она вошла, мистер Беннет поднял глаза от книги устремил на ее лицо взгляд, исполненный спокойного равнодушия, который ни на йоту не изменился.
— Я не имел счастья понять нас, — сказал он, когда она умолкла. — О чем вы говорите?
— O мистере Коллинзе и Лиззи. Лиззи говорит, что не пойдет за мистера Коллинза, и все тут, а мистер Коллинз того и гляди скажет, что он не женится на Лиззи.
— И что же могу сделать я? Положение выглядит безнадежным.
— Поговорите с Лиззи. Скажите ей, что требуете, чтобы она пошла за него.
— Прикажите ее позвать, и я сообщу ей мое мнение.
Миссис Беннет позвонила, и мисс Элизабет Позвали в библиотеку.
— Подойди, дитя! — воскликнул ее отец, когда она вошла. — Я послал за тобой по весьма важному делу. Как я понял, мистер Коллинз сделал тебе предложение вступить с ним в брак. Это верно?
Элизабет ответила утвердительно.
— Очень хорошо. И ты ответила ему отказом?
— Да, папенька.
— Очень хорошо. Итак, вопрос вот в чем. Твоя мать настаивает, чтобы ты дала согласие. Не так ли, миссис Беннет?
— Да, или я больше не пущу ее себе на глаза!
— Тебе, Элизабет, предстоит тяжкий выбор. С этого мига ты можешь потерять кого-то из своих родителей. Твоя мать не пустит тебя себе на глаза, если ты не выйдешь за мистера Коллинза, а я не пущу тебя себе на глаза, если ты за него не выйдешь.
Элизабет не могла не улыбнуться подобному завершению подобного начала, но миссис Беннет, убедившая себя, что ее супруг хочет того же, что и она, была чрезвычайно разочарована.
— Да что вы такое говорите, мистер Беннет? Вы обещали мне, что настоите, чтобы она вышла за него.
— Душа моя, — ответил супруг, — я хочу попросить вас о двух небольших одолжениях. Во-первых, чтобы вы предоставили мне свободно распоряжаться моим мнением об этом предмете, а во-вторых — моей комнатой. Я был бы рад остаться в библиотеке один елико возможно скорее.
Однако и разочаровавшись в муже, миссис Беннет не сдалась. Она опять и опять начинала убеждать Элизабет, поочередно улещивая и угрожая. И попыталась заручиться поддержкой Джейн, но та со всей возможной кротостью отказалась вмешиваться. A Элизабет иногда очень серьезно, a иногда с шутливостью отражала все материнские атаки. И хотя ее манера менялась, решение оставалось твердым.
Мистер Коллинз меж тем размышлял в одиночестве над происшедшим. Он был слишком высокого мнения о себе, чтобы постичь, по какой причине кузина могла ему отказать. Его гордость была ранена, но иных страданий он не испытывал. Его чувство к ней было лишь плодом воображения, а мысль о том, что, возможно, она заслуживает упреков своей маменьки, мешала ему ощутить хоть малейшее сожаление.
И в разгар этого смятения пришла Шарлотта Лукас, чтобы провести у них день. B передней ее встретила Лидия, которая кинулась к ней, восклицая полушепотом:
— Я так рада, что ты пришла! У нас так весело! Как ты думаешь, что случилось утром? Мистер Коллинз сделал предложение Лиззи, а она ему отказала наотрез.
Шарлотта еще не успела ответить, как к ним присоединилась Китти с той же новостью. A едва они вошли в малую столовую, где миссис Беннет пребывала в одиночестве, она заговорила все о том же, взывая к сочувствию мисс Лукас и умоляя ее убедить свою подругу Лиззи уступить желанию всей ее семьи.
— Прошу вас, милая мисс Лукас, — добавила она печально, — на моей стороне нет никого! Никто за меня не вступился. Со мной обходятся жестоко, никто не думает о моих бедных нервах.
От ответа Шарлотту спасло появление Джейн и Элизабет.