— Сюда, — сказала женщина из прошлого века и показала рукой направление.
Вероника шагнула в просторную комнату, где все выглядело дорогим и нарядным. Прабабка сидела в кресле напротив двери. На ней был брючный костюм шоколадного цвета, в вырезе которого мерцали желтые камни. Такие же камни были вделаны в серьги и теперь оттягивали сморщенные мочки ушей.
— Ну, спасибо, что пришла, — ехидно сказала старуха и сцепила скрюченные пальцы в замочек. Пальцы тоже оказались унизаны кольцами с желтыми камнями.
— Мне сказали, вы плохо себя чувствуете, — Вероника изо всех сил старалась не отводить глаз. Однако понимала, что надолго ее не хватит: старуха ей явно не по зубам. — Можно мне сесть?
— Нельзя, — отрезала та. — Нечего тебе рассиживаться. Я позвала тебя только затем, чтобы сказать лично: я все это оставляю тебе. — Она неопределенно махнула рукой. — И квартиру, и все, что найдется в ней ценного. А здесь есть кое-что, уж поверь мне!
Она довольно квохтнула и снова вперила в правнучку зловещий взор, как будто уже была фамильным привидением и знала, что может испугать наследницу до смерти.
— Спасибо, конечно, — пробормотала Вероника.
Ей хотелось спросить про тетку Зою, но она не рискнула. Вдруг со старухой случится приступ ярости, который повредит ее здоровью?
— Надеюсь, ты больше не встречаешься с этим?
— Прабабка раздула маленькие круглые ноздри и пошевелила ими, словно почувствовав дурной запах.
Поскольку, кроме Бороздина, она никого не видела, то спрашивать, кого она имеет в виду, не имело смысла. Вероника постаралась ответить сдержанно:
— Мы расстались.
— Я рада, — проскрипела прабабка. — Ты красивая женщина, Вероника. Похожа на меня в молодости. С такой внешностью грех было бы продешевить. За тобой кто-нибудь ухаживает?
Вероника по-прежнему стояла на пороге, и ей невольно хотелось принять позу смирения, какую она заметила у встретившей ее сиделки.
— Да, — неожиданно для себя призналась она. — Матвей Каретников. Мы познакомились недавно, но он, кажется, настроен очень серьезно. Ему пятьдесят лет, у него собственная фирма…
— Он что, «новый русский»? — подозрительно спросила старуха. — Вор?
— Он не вор, а созидатель! — вспылила Вероника. — Тот, кто не крадет, а строит. И он подарил мне — вот!
Вероника распахнула воротничок блузки и показала ожерелье, которое боялась оставлять дома.
— Главное не то, что он это подарил, — задумчиво пробормотала старуха, щуря выцветший глаз. — Главное то, что ты приняла подарок.
— Мне двадцать восемь лет, — тоном, каким говорят о тяжкой болезни, сообщила правнучка.
— Двадцать восемь! — мечтательно закатила глаза старуха. Потом вернула их назад и посмотрела на Веронику с усмешкой. — А мне девяносто два.
Вероника вспыхнула, а прабабка залилась каркающим смехом. Отсмеявшись, она тяжело задышала и махнула рукой:
— Все. Аудиенция окончена. Я высказала тебе свою волю, можешь быть свободна. Когда умру, тебе сообщат.
— Но, может быть…
— Мне ничего не надо! — важно сказала старуха и даже притопнула ногой:
— Проваливай.
Вероника сделала два шага назад, но потом все же решилась и спросила:
— Почему вы так со мной обращаетесь?
— Потому что твоя мать была дура, и ты, ее дочь, судя по всему, такая же дура. Мне это не нравится. Однако выбора у меня нет.
— До свидания, Маргарита Прохоровна, — пробормотала Вероника.
— Прощай.
Выкатившись на улицу, Вероника согнулась пополам, потом разогнулась и громко сказала:
— Фу-у!!
Да уж, это был всем визитам визит. Тетку Зою страшно интересовало, о чем они будут говорить, и она взяла с Вероники слово, что та, как вернется домой, сразу же позвонит.
— О тебе она даже не заикнулась, — сразу же сообщила ей Вероника. — Ни о тебе, ни о мальчиках.
— Вот зараза! — беззлобно заметила та. Веронике даже показалось, что Зоя испытала облегчение.
— Не хочешь сказать, из-за чего вы поругались?
— Из-за ерунды. Даже стыдно вспоминать. Мне правда стыдно, не наезжай, ладно? Вот сама скажи, на нее легко обидеться?
— Более чем.
— Видишь!
— Она в самом деле обещала оставить мне квартиру, — выпалила Вероника. — Со всей обстановкой. Выглядело это.., ужасно.
— Почему? Старуха выставила какие-нибудь условия?
— Да нет, просто она сидела в кресле — живехонька-здоровехонька… Сказала, что, когда умрет, мне сообщат.
— Вот ведь карга! — подивилась Зоя. — Всю жизнь боролась за какую-то мифическую честь фамилии, а сама ведет себя, как последняя сволочь. — Кстати, — без перехода сказала она. — Мы с Изюмским решили пожениться.
— Ой, — опешила Вероника. — Поздравляю! А когда?
— Ну, он собирается на месячишко отчалить на заработки с какой-то строительной бригадой, заработает денежек, вернется, и сразу под венец. Заявление мы уже подали.
— Зоя, ты счастлива? — спросила Вероника.
— Абсолютно. А что?
Вероника не могла объяснить — что. В последнее время она часто примеривала замужество к себе — Матвей Каретников созревал для брака со скоростью кукурузного початка. Он уже едва не лопался от переполнявших его чувств, и, когда встречался с Вероникой, золотые колечки блистали в его глазах победным блеском. При этом он проявлял странное целомудрие и не заводил отношения дальше страстных поцелуев.
— Сегодня он сделает тебе предложение, — говорила Тина всякий раз, когда автомобиль Каретникова тормозил перед художественным салоном. — Не может же он дарить такие дорогие подарки без задней мысли!
Вероника и сама понимала, что все к этому идет. И не знала, как поступить. С одной стороны, она принимала подарки — это да. С другой стороны, представить Каретникова в роли спутника жизни?.. Она про него почти ничего не знала. У него должен быть стальной хребет, раз он имеет собственное дело и уверенно держится на плаву.
Однако с ней Каретников был другим — мягким и пушистым. В конце каждого свидания он впадал в дешевую патетику и становился слащавым до отвращения. Вероника убеждала себя, что он свихнулся от любви. И ей, черт побери, было лестно. «Может, это вообще мой последний шанс, — думала она. — Откажу Каретникову и останусь навсегда старой девой».
Старые девы вызывали у нее сложные чувства. Она еще помнила двух своих бабушек со стороны матери, которые всю жизнь прожили в гордом одиночестве. У них были странные представления не только непосредственно о мужчинах, но и о жизни вообще. Из чего можно было сделать вывод, что отсутствие мужа как-то влияет на голову. Веронике совершенно не хотелось страдать закидонами и служить объектом сожаления всех знакомых. Каретников в данном случае казался ей не просто выходом из положения. Он был шикарным выходом. Ей, безусловно, будут завидовать.