Помучавшись сомнениями, Никитин всё же поехал на встречу. На этот раз ему не пришлось ждать. К нему сразу же подошёл высокий мужик в ветровке. Капюшон, натянутый на голову, и высокий воротник скрывали лицо мужика.
– Ты должен нейтрализовать вот этого парня, – сказал «высокий» и протянул Никитину маленькую фотографию. Денис Евгеньевич обозвал себя мысленно идиотом, потому что до последнего был уверен, что «опасная» работа состоит в чём-то вроде угона машины, или передачи наркотиков. Он прекрасно понял, что за обтекаемым словом «нейтрализовать» подразумевалось – убить.
Мужик ещё долго говорил о том, что сделать всё надо чисто, чтобы комар носа не подточил, а Никитин думал, как ему выкрутиться из ситуации.
– Мне неважно, как ты это сделаешь, – наконец тихо сказал заказчик. – Организуешь несчастный случай, или разрядишь ему обойму в лоб, главное, чтоб он был мёртв. Для доказательств мне понадобятся фотографии, сделанные с разных ракурсов и желательно подтверждение в прессе, в криминальных сводках. Впрочем, на последнем я не настаиваю, тут уж как получится. Я заплачу тебе…
Тут мужик назвал сумму, которая могла бы позволить Никитину независимо от кредитов начать свое дело.
И Денис Евгеньевич принял решение.
– Я берусь! – сказал он. – Но мне нужен аванс.
– Без проблем. – Заказчик протянул Никитину увесистую пачку денег.
Никитин уже знал, что делать. Он взял деньги, оговорил ещё кое-какие детали и ушёл, заверив заказчика, что из путешествия на Алтай ты не вернёшься. Аванс Никитин отдал матери, взяв себе деньги только на дорогу и пропитание. Он правильно рассудил, что если откажется от этого дела, то заказчик вряд ли оставит его в живых, а для «нейтрализации» Глеба Сазонова найдёт другого исполнителя. Он решил спасти тебя, Бизя!!
– Спасибочки!!! – подскочил я. – Низкий поклон твоему блудливому киллеру!! – Я поклонился так, что стукнулся лбом о стол.
– Сядь, сынку, – дёрнул меня за рукав Сазон. – Сядь, не паясничай!
– Я попросила пробить Никитина по милицейской базе. Всё подтвердилось – наличие матери и сестры, сгоревший автосалон, долгие поиски работы… У меня нет оснований ему не верить. Передвигаясь на попутках, Дэн начал следить за нашей экспедицией. Сначала он решил поближе познакомиться с тобой, а потом…рассказать тебе, что кто-то решил тебя убить. Но тут случилась странная история с пропажей сотовых, потом исчезли деньги. Ты ополчился на него, как на преступника. А потом и вовсе принял за сумасшедшего! Да ещё вздумал ко мне ревновать! Время поджимало, а контакт с тобой не налаживался. Он просто не рискнул говорить с тобой, поэтому позвал на встречу в кафе меня. Вот, собственно, и всё.
– Где он сейчас? – хрипло спросил я. – Где Никитин?
– В гостинице, – потупилась Элка. – Спит в нашем номере.
От бешенства, захлестнувшего меня, перед глазами поплыли красные пятна.
– Спи-и-ит?! В на-шем но-мере-е?! – От торта почти ничего не осталось, но и то, что осталось, сгодилось бы…
Дед снова схватил меня за руку.
– Сынку, охолонись! Промажешь!
– Драматургия, бля. Голливуд отдыхает! – задумчиво произнёс Мальцев.
– Ты что, не понимаешь, идиот, – заорала на меня вдруг Беда, – что не позднее сегодняшнего дня ты должен быть убит?!! И если не предоставить заказчикам фотографии твоего трупа, они найдут другого убийцу и тот уже не будет с тобой церемониться?!!
Её ор отрезвил меня.
– И что же делать? – спросил я Беду.
– Инсценировать твоё убийство. Это единственный выход, – сухо, но очень уверенно сказала она и встала.
Я так понял, что военный совет закончен, и тоже встал.
Герман, Викторина, Ганс, Мальцев и дед как по команде вскочили и ринулись на выход. Что-то раздражало меня, как жужжащая муха, – что-то мелкое и незначительное…
– Викторина Юрьевна, снимите очки, пожалуйста! – приказал я.
Она могла меня не послушаться, но Лаптева нехотя стащила с носа очки.
Под глазом у неё красовался бланш.
– Красиво, – одобрил я.
– Ух, ты!! – опять восхитился Ганс.
– Ночью пошла в туалет и об дверь в темноте ударилась, – сочла нужным пояснить Викторина, надевая очки.
– Убедительно, – хохотнул дед. – Первый раз в жизни училку с фингалом вижу! Так что, сынку, в путь?!
– Через полчаса трогаемся, – объявил я. – Собирайтесь.
Он действительно спал в нашем номере, но не на кровати, а на полу, в обнимку с собакой.
Рон даже не пошевелил ухом, когда мы вошли.
Кровь не бросилась мне в глаза, потому что пока я шёл в номер, я медитировал: «Я выше ревности, я выше её, суки!»
– Я выше её, суки! – повторил я вслух на всякий случай.
– Тогда поцелуй меня, – нагло заявила Беда, будто знала, о чём я говорю.
Поцелуй получился вскользь, словно я торопился на поезд, уезжая от надоевшей любовницы.
– Проституток снимал? – спросила Беда.
– Да.
– Тогда десять ноль в твою пользу, – щедро поставила она счёт.
И отчего-то с этого момента я смог дышать полной грудью.
И смотреть на неё с вожделением.
И надеждой.
Всё будет хорошо.
Дэн убьёт меня понарошку и… всё будет просто отлично!
– Элка, – прошептал я, – я дурак?!
– Полный.
– И ты согласна со мной дальше жить?
– А куда деваться?
– Значит, ты меня любишь?!
– Убить готова.
– Значит – любишь.
Мы зашли в ванную, синхронно разделись и встали под душ. Я хотел по-своему отпраздновать победу над сукой-ревностью, но Элка выкрутилась из моих объятий и зашептала:
– Ты с ума сошёл! Там же этот… Денис Евгеньевич! Вдруг проснётся?!
– Опять Никитин! – взвыл я. – Ну почему от него житья нет?!
– Вообще-то, он твой персональный убийца. Я бы этим гордилась.
– Я и горжусь. – Я вышел из душа и присел на край ванны. – А почему он не завтракал вместе со всеми?
– Ты ещё спрашиваешь? Да он сам отказался! Никто не хотел, чтобы ты ещё и этот ресторан разнёс к чёртовой матери. Слушай, можно я его уже наконец буду называть Дэном?! А то язык сломаешь Денис Евгеньевич выговаривать, а нам с ним ещё общаться и общаться.
– Можно, – буркнул я, усилием воли подавив вспышку красных пятен перед глазами. – Я так понимаю, что мы теперь вместе едем, едим и спим.
Беда молча кивнула, подставляя лицо под упругие струи воды. Она была голая, мокрая и мистически соблазнительная. Сил не было думать о том, как она привела в этот номер Дэна, как предложила ему остаться.