— Я точно ее хотел?
— Точно, точно! Эй, Кармен, передай-ка сюда во-он ту тарелочку!
Кармен-Долорес и не пошевелилась. Она длинно-длинно, грустно-грустно что-то сказала по-испански.
Утку мне передал Михальянц. Он подскочил, как резиновый мячик и передал блюдо так, чтобы коснуться Элкиных пальцев.
Я выпил еще кружку пива и поразмышлял немного на тему — бить Михальянца прямо сейчас, или перенести разборки в спортзал «Динамовец», где мы махались с ним почти каждый вечер.
Кармен все говорила и говорила, она стала жестикулировать, показывая руками то на потолок, то на свой живот.
— Она говорит, что на ее родине свадьбы гораздо пышнее, женихи мужественнее, невесты красивее, а гости пьянее, — громко принялась переводить всем Элка. — Она говорит, что…
— Элла, вы что, действительно не знаете испанского языка?! — рассмеялся вдруг Михальянц.
— А вы что, Златослав, действительно его знаете? — ухмыльнулась Беда.
— Ну, не так, чтобы в совершенстве, — потупил черные очи Михальянц, — но смысл сказанного понять могу.
— И что же она говорит? Что у нее несварение от нашей пищи?
Гости засмеялись, потом затихли, с интересом слушая их диалог.
Кармен-Долорес тоже внимательно слушала.
— Нет, она говорит, что беременна, что у нее скоро родится сын, а никто об этом так и не узнает до родов. Она говорит, что ей нравится этот город, этот климат, эти люди, эта кухня, этот подвал, и что она любит Сазона, и тоже хотела бы точно такую же свадьбу. Вот, в принципе, и все. — Михальянц скромно потупился.
— Врешь, — ошарашено прошептала Элка.
Михальянц пожал атлетическими плечами и начал ковырять вилкой в тарелке.
— Черт, и кем же этот парень мне будет? — спросил я у Элки.
— Вроде бы дядей, — прошептала она.
— Испанский дядя, который на тридцать лет меня младше, — прошептал я. — Зашибись. Такого ни у кого нет.
— А мне он кем будет?! — требовательно вступила маман.
— Понятия не имею, — пожала плечами Элка. — Честно, не знаю! Эй, Сазон, ты что натворил?!!
— Отличился, бля, — проворчал Мальцев, налегая на коньячок.
Сазон завертел головой, захлопал глазами и крикнул:
— Вы о чем говорите-то?! Громче клювами хлопайте! Батарейки сели! — Он пальцем постучал себе по уху.
— Батарейки у него сели! — заорала Беда. — Лучше бы у тебя…
Договорить она не успела.
— Горько! — крикнули гости.
— Горько!
— Короче, это снова не наша свадьба, — вздохнула Беда, глядя, как гости под мышки поднимают Кармен и Сазона и заставляют их целоваться.
— А мы нашу свадьбу в Сибирске забабахаем! — пообещал я ей.
— Третьей я не переживу, — отрезала Элка, встала и куда-то ушла.
Я не стал ее удерживать, пусть делает все, что захочет. Я начал грызть жесткую утиную грудку.
— Глеб, а теперь наш свадебный подарок! — заорал Колян, вчера приехавший из Владивостока. — Серж, Андрюха, тащите!
Парни встали, ушли, и через минуту внесли в зал большую коробку, перевязанную красной лентой. В коробке что-то шуршало.
Заинтригованный, я поднялся со стула. Вслед за мной встали все гости.
— Мы долго думали, Бизя, что тебе подарить! — торжественно сказал Колян. — У тебя ведь все есть и ничем тебя не удивишь! И вот нам один пацан подсказал… — Он развязал на коробке большой красный бант.
Я попятился и уронил стул. Я, кажется, начал догадываться какой пацан и что им подсказал…
Из коробки прямо на стол, опрокинув пару салатниц, выскочила обезьяна в красной жилетке.
— А-а-а-а-а-а-а! — заорал я и бросился вон из зала.
Я точно знал, что лучше убежать самому, чем пытаться прогнать эту тварь.
— А-а-а-а-а-а-а! — орал я и бежал, куда несут ноги. Позади слышался женский визг и звон бьющейся посуды.
Ноги вынесли меня в холл. Там на подоконнике, сидела Беда. Она мусолила во рту карандаш, а на коленях у нее лежала тетрадь.
— Что ты орешь? — отрешенно спросила она.
— Элка! Они подарили нам… Янку! Решили удивить, скинулись и подарили! Макс прикололся, сказал, что я мечтаю завести обезьяну!! Элка! — Я готов был разрыдаться, как баба.
— Да не расстраивайся ты так, — все так же отрешенно сказала Элка. — Что мы, с обезьяной не справимся?
— Я ее… не люблю!!
— А мы с нее жилетку снимем, помоем, блох выведем, памперс оденем, хорошая девочка будет. В Сибирск с собой увезем. Она с нашей собакой подружится, дом охранять будет.
— Хорошая девочка? — заорал я. — Да она же беременная!
— Да нагнал Макс про беременность, — отмахнулась Беда. — Жирная она просто. Жрет все подряд, вот и жирная.
— А вдруг не нагнал? Я это, Элка, кажется, боюсь обезьян… Я к Барсуку в изолятор попрошусь. Там тихо, кормят бесплатно и обезьян нет.
— Ничего. Стерпится, слюбится. Лучше скажи, как мне роман начать. Придумать ничего не могу!
— «Свадьба была в разгаре», — механически продиктовал я. — «Горько! — нестройно крикнули пьяные гости».
— Бездарное начало. Банальное и неинтригующее, — вынесла приговор моим литературным способностям Элка и что-то быстро записала в тетради.
— Занавес! — вдруг сказала она.
— Что?!
— Занавес, занавес! Антракт, господа! Топайте все в буфет!