— Я не убивала, — испуганным голосом сказала та. — Хотя мы с Валерой тоже тусовались тут поблизости — у Леши Медведева. Мы всю ночь не спали. Правда, был такой момент… Мы здорово поругались и дулись друг на друга, но потом снова помирились и тогда уже до самого утра держались за руки.
— То есть найдутся свидетели, которые подтвердят, что вы постоянно были у них на глазах?
— Ну… Не знаю, — протянула Марина. — Вообще-то я ходила под лестницу плакать, а Валера некоторое время бродил по саду и страдал. Прямо как Байрон.
— Сильно поругались? — сочувственно спросила Лина.
— Зато небось сладко помирились, — хмыкнул Вадим.
— Значит, алиби ни у кого нет, — сделала вывод Наташа, и все посмотрели на нее с неудовольствием. Странно, что они вообще отвечали на ее вопросы.
— А вы, Генрих? — крикнула Наташа, качнувшись на стуле, чтобы увидеть эконома в проеме кухонной двери.
— Что я? — спросил тот, появляясь на пороге.
По его лицу сразу стало ясно, что он внимательно следил за развитием событий. — У меня был выходной, и я на целый день уезжал в Москву. В гости не ходил, всю ночь спал дома. Как всегда.
— Генрих, вытряхни пепельничку, — попросила Лина.
Он послушно пошел и вытряхнул. Но когда вернулся обратно, у Наташи на языке вертелся следующий вопрос:
— А на чем вы возвращались? На утренней электричке? Билет есть?
— Я всегда на попутках, — оправдываясь, ответил эконом. — В электричке духотища. Да еще от станции идти невесть сколько.
— Отлично! — обрадовалась Наташа и потерла руки. — Афанасию Афанасьевичу ничто не грозит. То есть я хотела сказать — Андрею Алексеевичу. Оговорилась, миль пардон.
Поскольку все посмотрели на нее, мягко говоря, удивленно, она поспешила добавить:
— Это прошлый мой работодатель был Афанасий Афанасьевич. Вот я и перепутала имена по старой памяти!
А про себя подумала: «Интересно, зачем это Покровский назвался в гостинице чужим именем? Я ведь не собиралась ему навязываться. Какого черта он мне лапши на уши навешал?» После недолгих размышлений она решила, что это такой способ релаксации. Мужчина в нерабочие часы придумывает себе имя и чувствует себя свободным, знакомства его ни к чему не обязывают, он словно играет роль. А потом, вернувшись в привычную жизнь, легко выбрасывает из памяти тех людей, с которыми успел завязать отношения. Но вот с ней у него этот номер не прошел. Хотя он Наташу и не узнал со стриженой головой.
Спустя некоторое время Наташа все же спросила, нельзя ли найти здесь какую-нибудь книжку для души, и услужливый Генрих отвел ее в библиотеку. Прошло еще несколько часов, прежде чем к дому подъехал автомобиль, и Марина закричала:
— Папа!
— Слава богу, тебя не арестовали, Андрей! — первой пошла к нему навстречу Лина.
У Покровского было измученное лицо. Он обнял ее за плечи, потом поцеловал дочь и за руку поздоровался с братом. А у Наташи почему-то спросил:
— Испугались?
— Я ведь не знаю всех обстоятельств дела, — важно ответила она, чувствуя, что коньяк все еще полыхает внутри. — Нужно все детали учитывать. А так что? Только одни глупые предположения…
— Обстоятельства дела на самом деле для меня очень неблагоприятны, — нахмурился Покровский.
— Расскажи, — потребовал Вадим, который больше всех походил на человека, способного делать здравые выводы.
— Алису обнаружили на дороге, ведущей в дачный поселок. На той, что идет через лес. Ну, вы знаете — можно в объезд, далеко, по асфальту, а можно так — наискосок. Она сидела в своей машине, мертвая. Ее опознал кто-то из соседей.
— Папа, она мучилась? — дрожащим голосом спросила Марина.
— Не думаю, детка, — покачал головой тот.
— Ее задушили? Или.., что?
— Как это ни странно, ее отравили. — На лице Покровского нарисовалось удивленное выражение. Видимо, он до сих пор не мог свыкнуться с ситуацией.
— Как?! — ахнула Лина. — Отравили? Но чем?
— Ядом, разумеется, — вздохнул Покровский. — Цианидом. У меня спрашивали, не имею ли я доступа…
— Жутко старомодный способ, — громко заметила Наташа, и все посмотрели на нее с напряженным любопытством. — Кто сейчас травит людей цианидом, как в доисторические времена? Очень странно. В таком способе убийства определенно что-то есть.
— Что есть? — переспросил Вадим.
— Какая-то подоплека. Почему именно цианидом?
— Наверное, убийца не хотел шуметь. Или у него нервы… — предположила Лина.
— Лапочка, это у тебя — нервы, — вмешался Вадим. — Убийцы устроены совсем по-другому.
— Все-таки расскажите, что вам удалось узнать о месте преступления? — попросила Наташа.
— Машина стояла в лесу, как я уже сказал, дверца была открыта, и Алиса сидела боком — сама в машине, а ноги на земле. Рядом валялся термос с кофе и крышечка, из которой она пила. В кофе был цианид.
— В термосе или в крышечке? — уточнила Наташа.
— В термосе.
— Ну вот! — воскликнул Генрих, который тоже пришел слушать о преступлении. — Она сама приняла яд.
— Следователь в это не верит. Видишь ли, незадолго до смерти Алиса звонила разным людям, намечала свой график на завтрашний день. То есть на сегодняшний. Не может быть, чтобы человек, прежде чем наложить на себя руки, сделал множество деловых звонков, строя совершенно конкретные планы на будущее.
— Но ведь была ночь, — поразился Вадим. — Какие деловые звонки ночью?
— Она звонила своему командированному сотруднику, он находился в другом часовом поясе. И еще разговаривала с подчиненными, которые отмечали день рождения и гуляли почти до утра. Брату звонила, он у нее шофер, работает по ночам.
— Кроме того, — вмешалась Лина, — у Алисы не тот характер, чтобы впасть в депрессию. Она была очень.., резвой. Нет, ее, конечно, убили. Но кто, господи боже мой?!
— Есть и совсем неприятный момент, — продолжил Покровский, взъерошив волосы. — На месте преступления нашли мои следы.
— Пап, ну ты что?! — испуганно пискнула Марина. — Какие следы?
— Следы ботинок, стоптанных внутрь, — загнул палец Покровский. — А также мою зажигалку с моими же отпечатками пальцев и окурок — тоже, по всей видимости, мой. По крайней мере, марка сигарет и прикус на фильтре совпадают.
— Тебя что, выпустили под залог?! — воскликнул Вадим, потрясенный такими уликами.
— Нет, мне не предъявили обвинения. На время убийства у меня стопроцентное алиби, — пояснил Покровский. — Благодарение богу, Наташа задержалась в пути и постучала в мой дом ночью. К тому же она была не одна.