Тигг флегматично. Лишь только волна выбросила его на сушу, он философски отряхнулся и спокойным шагом удалился подальше от нового покушения вероломной стихии. Слышал ли он только крик, изданный мисс Мэри и мисс Бесси Блокхед? Если слышал, то скромно рассудил, что вполне естественно кричать, когда видишь, что папенька катается в воде как булыжник.
Что же касается самого папеньки, то он ликовал. Вокруг него смеялись, но он еще больше смеялся. Быть так близко к опасности утонуть – он был на седьмом небе от этого. Неловким матросам, бывшим причиной беды, пришлось увести его, без чего в своем восхищении он получил бы второй душ в том самом месте, где ему достался первый. Счастливый характер был у почтенного бакалейщика!
Если Тигг оставался спокоен, а Блокхед радовался, то Хамильтон был взбешен. Поднявшись, он направился к Томпсону, целому и невредимому среди общего смеха, который это неуместное купание вызвало на обеих террасах пляжа. Не говоря ни слова, он показал ему на свою мокрую одежду, считая его виновником всех напастей.
Томпсон понял, что ему надлежит сделать в этом случае, и предложил свои услуги несчастному пассажиру, предоставив ему шлюпку, чтобы отвезти его на пароход, где он мог бы переменить платье. Но тот наотрез отказался.
– Опять садиться в одну из этих гнусных лодок, нет, сударь!
Ярость Хамильтона возрастала вследствие присутствия Сондерса. С насмешливым взглядом тот следил за бурной высадкой. «Так, мол, тебе и нужно! Я вот сух», – казалось, иронически говорил он баронету!
– В таком случае, сударь, – возразил Томпсон, – разве что один из ваших товарищей…
– Прекрасно! Прекрасно! – прервал Блокхед. – Я привезу сэру Джорджу Хамильтону все, что он пожелает. Я даже не прочь…
Не прочь чего был бы честный бакалейщик? Вероятно, еще раз выкупаться!
Этого удовольствия ему не досталось. Вторая переправа прошла без инцидента, и одежда баронета прибыла по назначению сухой.
Большинство пассажиров уже разошлись. Рожер тотчас же завладел Робером.
– Свободны вы? – спросил он его.
– Совершенно, – ответил тот. – Господин Томпсон только что сообщил мне эту приятную новость.
– В таком случае не хотите ли повести меня куда-нибудь?
– С большим удовольствием, конечно, – заявил новый друг офицера.
Но, сделав несколько шагов, последний остановился и иронически заметил:
– Ах, впрочем, как бы нам не заблудиться!
– Будьте спокойны, – весело ответил Робер, только что просматривавший план Фуншала.
Однако он не меньше пяти раз ошибался в течение получаса, к великой потехе Рожера.
Высадившись почти против башни, поддерживающей сигнальную мачту, оба путешественника тотчас же углубились в узкие и извилистые улицы Фуншала. Но не сделали они и ста метров, как замедлили шаг. Скоро они даже совсем остановились с мучительной гримасой по адресу отчаянной мостовой, калечившей им ноги. Ни в каком месте Земного шара нет более бесчеловечной мостовой. Состоя из обломков базальта с острыми краями, она справляется с самой упорной обувью. О тротуаре, конечно, нечего было и думать. Тротуар – неизвестная на Мадейре роскошь.
Табльдот в «Английской гостинице» собрал к одиннадцати часам всех пассажиров «Симью», кроме молодоженов, по-прежнему невидимых, и Джонсона, возобновившего причуды, которыми, он отличался уже на Азорских островах.
Какая разница между этим завтраком и файальским! Туристы живо оценили разницу и считали, что агентство в первый раз сдержало свои обещания. Они почти что воображали себя в Англии, не будь варенья из картофеля, изготовленного сестрами монастыря Сан-та-Клара и поданного к десерту. Это экзотическое лакомство, довольно приторное, не имело никакого успеха у гостей.
После завтрака Рожер снова забрал своего соотечественника и заявил ему, что безусловно рассчитывает на него, что желал бы вместе с семьей Линдсей посмотреть Фуншал.
– Однако, – прибавил он, отводя его в сторону, – мы не можем предлагать дамам сколько-нибудь продолжительную прогулку по адской мостовой, прелести которой мы испытали сегодня утром. Нет ли какого-нибудь экипажа в этой местности?
– Никакого экипажа, по крайней мере колесного, – отвечал Робер, но здесь существуют гамаки, которые носятся специальными носильщиками.
– Гамаки! Прекрасно! Прогулка в гамаках будет восхитительна. Но где найти эти блаженные гамаки, о, сведущий чичероне!
– На площади Шафарис, – отвечал Робер, – улыбаясь, – и я поведу вас прямо туда.
– Даже названия улиц знаете теперь?! – воскликнул Рожер удивленно.
Попросив Алису и Долли подождать их, Рожер последовал за соотечественником. Но когда они очутились на улице, знания изменили последнему. Скоро он был доведен до унижения спрашивать у прохожих дорогу.
– Так и я мог бы! – безжалостно заявил Рожер. – Разве нет плана в вашем путеводителе?
На площади Шафарис, довольно обширной и в середине украшенной фонтаном, кишела многочисленная толпа крестьян, пришедших на рынок. Французы легко нашли станцию гамаков и наняли два.
Когда Алиса и Долли устроились в них, маленькая компания пустилась в дорогу.
Сначала направились к дворцу Сан-Лоренсо, прошли вдоль неправильной линии его фортификаций с круглыми, окрашенными в желтый цвет башнями, за которыми обретал губернатор Мадейры. Потом, возвращаясь к востоку, они прошли через публичный сад, очень красивый и хорошо содержащийся, разбитый около фуншальского театра.
Только у собора дамы оставили свои гамаки. Это здание XV века потеряло весь свой характер от последующих побелок, которые постоянно возобновляла местная администрация в заботах о сохранении памятника.
Что касается других церквей, то Робер утверждал, что они не заслуживают особенного внимания; поэтому решили воздержаться от посещения их и направились к францисканскому монастырю, в котором, по словам переводчика, находилась одна достопримечательность.
Чтобы добраться до этого монастыря, туристы должны были пройти почти через весь город. Обрамленные белыми домами с зелеными решетчатыми ставнями и железными балконами, улицы, одинаково извилистые, следовали одна за другой, лишенные тротуаров и вымощенные теми же неумолимыми булыжниками. В нижних этажах заманчиво открывались магазины, но при виде их бедных витрин сомнительно было, чтобы даже наименее разборчивый покупатель вышел оттуда удовлетворенным. Некоторые из этих магазинов предлагали любителям сувениры Мадейры. Это были вышивки, изделия из листвы американского алоэ, циновки, маленькие вещицы наборной работы. В лавках ювелиров громоздились кучи браслетов в форме эклиптики с выгравированными на ней знаками Зодиака.
Время от времени надо было посторониться, чтобы пропустить какого-нибудь проезжего, направлявшегося в противоположную сторону. Он обыкновенно был в гамачке, иногда верхом на лошади, и в этом случае за ней следовал неутомимый арьеро, в обязанности которого входило отгонять москитов.