Итак, они жили в Калифорнии и искали возможности отправиться в Тасманию. Им повезло. Пароход «Стандарт» стоял в порту Сан-Диего под погрузкой, готовясь к отплытию в Хобарт. Он набирал пассажиров разных классов. Братья Кип взяли билеты третьего класса. На следующий день они под вымышленными именами поднялись на борт судна. Пароход взял курс на запад. После продолжительного плавания он обогнул Порт-Артур и бросил якорь в Хобарте. Братья Кип сошли на берег.
Как только мистер Хаукинс узнал об этом, он немедленно направился в тюрьму, двери которой были для него открыты. И вот он уже в камере братьев.
— Мистер Хаукинс, — сказал Питер, — уж вас-то, надеюсь, не удивляет наше возвращение, вы уже давно знаете правду и никогда не считали нас виноватыми. Но необходимо, чтобы эта правда стала очевидной для всех, вот почему мы снова в Хобарте.
Мистер Хаукинс был так взволнован, что слезы текли у него из глаз, он едва нашел слова:
— Да, господа, да, это прекрасно, благородно, то, что вы сделали!
И вот вновь все трое обдумывают все происшедшее. Братья узнали, что компания Вэна Мода нанялась на «Кайзера» и направилась к Соломоновым островам. И кто знает, не завладели ли они уже судном и не занимаются ли разбоем в той части Тихого океана? И где тогда их найти?
— Но, если даже мы и сможем найти их и они предстанут перед судом, — вздохнул Питер, какие доказательства мы представим?
— Нам поверят! — воскликнул Карл. — Нам поверят хотя бы потому, что мы вернулись, чтобы доказать свою невиновность!
— Может быть, но какие нужны аргументы, чтобы добиться пересмотра дела?
Расставшись с братьями, Хаукинс попросил аудиенцию у сэра Эдварда Карригана. Без долгих объяснений губернатор обещал сделать все от него зависящее, чтобы исправить эту юридическую ошибку. Он постарается добиться пересмотра дела. Но если бы удалось поймать Флига Балта, Вэна Мода и их сообщников, это бы значительно продвинуло дело!
Вскоре был назначен следователь по уголовным делам, которому вменялось провести расследование, допросить приговоренных, вновь получить свидетельские показания. Кто знает, вдруг обнаружится новая подробность совершенного преступления, которая позволит начать пересмотр дела?
Принимая во внимание, что следствие могло затянуться из-за удаленности места преступления и отсутствия подозреваемых лиц — боцмана и его сообщников, — братьям смягчили режим заключения, посещения были не ограничены. Этим, разумеется, воспользовались почтенные Хаукинс и Зигер, которые поддерживали братьев в их тяжелом состоянии духа.
О деле по убийству капитана Джибсона сообщили лорду генеральному атторнею Соединенного Королевства. Был отдан приказ о розыске «Кайзера» вблизи Новой Гвинеи, архипелага Бисмарка и Соломоновых островов. Со своей стороны немецкое правительство тоже включилось в поиск, опасаясь, что судно могло попасть в руки пиратов.
Новое расследование дела началось с вопросов к Карлу и Питеру. Следователя интересовало, была ли занята комната по соседству с ними, когда они жили в трактире «Великий старик». Но братья ничего не могли сказать, так как уходили утром и возвращались поздно вечером. Следователь вместе с мистером Хаукинсом пошел на постоялый двор и увидел, что комната, которую занимали братья Кип, имеет общий балкон с другой комнатой. Но хозяин не помнил, жил ли в ней кто-нибудь в то время. Между тем хозяин «Свежей рыбы» подтвердил, что Вэн Мод и остальные снимали у него комнату до ареста братьев Кип.
Прошел месяц, как заключенные находились в тюрьме Хобарта, а расследование не приносило никаких результатов. Для пересмотра дела по-прежнему не было никаких оснований. Несмотря на свою уверенность в невиновности братьев Кип, мистеру Хаукинсу невыносимо было сознавать свое полное бессилие! Что уж говорить о Карле, все чаще впадавшем в такое отчаяние, что даже Питер не мог помешать этому. Временами Карл терял самообладание настолько, что начинал упрекать брата в том, что тот уговорил его вернуться, чтобы вновь предстать перед судом, который уже их однажды приговорил к казни.
— А ведь может и теперь приговорить! — воскликнул однажды Карл.
— Нет, брат, нет! Господь не допустит этого!
— Он же допустил, что нас приговорили к смерти как убийц и опозорили наше честное имя!
— Верь, бедный мой брат! Верь!
Питер Кип не мог сказать ничего другого. Но его вера была непоколебима так же, как и уверенность Хаукинса в их невиновности.
К этому времени мистер Зигер стал собираться в обратный путь. Он искал пароход под английским или немецким флагом, который бы доставил его в Порт-Праслин. Эти несколько недель обе семьи провели почти не расставаясь. Все надеялись на хороший исход дела. К ним часто присоединялась миссис Джибсон, которая тоже страдала оттого, что дело так затягивалось. А просьба о пересмотре все еще не могла быть удовлетворена. Новая информация, полученная из Голландии, лишь подтвердила то, что было известно и раньше. На родине прекрасно знали семью Кип, и те, кто вначале поверил в их виновность, теперь, после их возвращения, не сомневался в юридической ошибке. Однако это не являлось веским аргументом для пересмотра дела. Что касается «Кайзера», то о нем так и не поступило никаких сведений. Мистер Хаукинс с ужасом думал о том что если власти прекратят расследование, то приговор будет подтвержден и братьев вновь доставят в Порт-Артур откуда их сможет освободить лишь королевская милость.
— Лучше смерть, чем возвращение на каторгу, — говорил Карл.
— Но и позорная милость не лучше, — ответил Питер.
Отъезд супругов Зигер был назначен на пятое августа. Перед возвращением в Порт-Праслин мистер Зигер попросил сделать ему увеличенный снимок убитого капитана. Мистер Хаукинс согласился и принялся за дело. По его замыслу, на новом, увеличенном позитиве должно быть запечатлено только лицо капитана Джибсона. Нечего и говорить, что его лаборатория была оборудована по последнему слову техники. Итак, он взял негатив, сделанный на Кераваре, вставил пластинку в увеличитель и начал работать, стараясь получить возможно больший размер отпечатка. Вскоре работа была завершена, и новую фотографию вставили в раму. После полудня мистер Зигер и Нат Джибсон пришли по приглашению Хаукинса к нему в мастерскую.
Трудно описать их волнение, когда они оказались перед портретом мертвого капитана Джибсона, который глядел на них со снимка широко открытыми глазами. Его лицо, с выражением смертной тоски было таким же, как в момент убийства, в тот самый момент, когда его широко открытые глаза смотрели на убийц.
Нат Джибсон подошел к подставке, задыхаясь от рыданий, и наклонился, чтобы поцеловать фотографию отца…
Вдруг он остановился, взял портрет и поднес его прямо к глазам. Что он там увидел? Его лицо исказилось болью. Он побледнел как смерть. Казалось, он хочет что-то сказать и не может… Наконец он повернулся, схватил со стола сильную лупу, одну из тех, которыми фотографы пользуются при ретуши. И стал смотреть через нее на фотографию…