– Упаси меня Бог так тихо угаснуть! – в ужасе подскочил на стуле Павел Потанович.
– А что с ней такое случилось? – спросил Димка. – Разве она не просто ушла на пенсию, а потом умерла?
– Ах, молодо-зелено! – с негодованием изрекла Елизавета Вивиаповна. – Как у них все просто!
– Что это вы так заинтересовались? – с подозрением посмотрела на близнецов бабушка.
– Мы вообще всем в Красных Горах интересуемся, – тут же нашлась Маша. – Как-никак мы здесь выросли.
– А ведь верно, – растрогалась Анна Константиновна. – Для Машки и Димки наш поселок – малая родина.
– И кладбище тут такое ую-ютное, – не преминула отметить Какумирала.
– Так что же случилось с Екатериной Филипповной? – повторил вопрос Димка.
– А-ах! – изготовилась для произнесения новой похоронной речи Елизавета Вивиановна.
– Визетта! Позвовь-ка я вучше по-быгстгому гасскажу гебяткам! – к счастью для близнецов, вмешался Павел Потапович. – У Екатерины Фивипповны быв внучатый пвемянник. Она его стгашно вюбива. А он оказався совсем никудышным чевовеком.
– Он оказался настоя-ящим мерза-авцем и угро-обил свои-им чудо-овищным посту-упком двоюродную ба-абку, – сумела вклиниться Как-умирала.
– Визетта! Тебе, кажется, быво сказано мов-чать! – прикрикнул на нее Павел Потапович.
– Вот именно! – горячо поддержал академика Димка.
– Дмитрий, не хами, – нахмурилась бабушка.
– Вот когда я умру-у, он вспо-омнит и ему-у ста-анет го-орько! – с пафосом изрекла Какуми-рала.
«Фигли мне станет горько», – отметил про себя Димка. А вслух произнес:
– Павел Потапович, а что сделал этот племянник?
– Совегшив. пгеступвение и сев в тюгьму, – объяснил Павел Потапович.
– Какое преступление? – выкрикнул Димка.
– Он вместе с дгугими тгемя моводчиками ог-габив какого-то кгупного ковекционега, – продолжал академик. – А может быть, даже не одного, а несковьких. Точно не помню. Но девьце ггомкое повучивось. Гвавное, они ценностей-то не много взяви. Хозяин вегнувся и помешав. А они его по кумлову тюкнуви. Он и помег. Говубчиков быстго взяви. Но укгаденного так и не нашви.
– О Боже! – воскликнула Анна Константиновна. – Ну что за жизнь? По-моему, моих внуков интересуют только одни преступления. Помнится, мы в ваши годы читали книги, ходили в театры, спорили об искусстве. А этим, – поглядела она на близнецов, – только и подавай криминальные истории.
– Кгиминавьные истогии – тоже вещь интегесная, – не согласился с Анной Константиновной действительный и почетный член множества академий мира. – Ну так вот, – вернулся он к драме старой библиотекарши. – Генку этого упе-кви на бовыпой сгок. А Екатегина Фивипповна тут же свегва и бовьше уже не вставава.
– Ах, как она тяжело умира-ала! – вновь завелась Елизавета Вивиановна. – Инсу-ульт! Па-рали-ич! – начала сладострастно перечислять она. – Потом новый инсу-ульт. И наконец умер-ла-а. У нее отказа-али все о-органы.
– А племянник Гена? – посмотрела Маша на Павла Потаповича. – Он потом вернулся?
– Нет, – покачал головой академик. – Сгинув. А домик Екатегины Фивипповны до сих пор стоит забгошенный на кгаю деревни Богки.
– Ничего, скоро сгниет и ру-ухнет, – уныло предрекла Елизавета Вивиановна.
– Свушай, Визетта! Перестань пгичитать! – снова прикрикнул на нее Павел Потапович.
Анна Константиновна почему-то резко нагнула голову. Внукам показалось, что она смеется.
– Павел Потапович, – изо всех сил старался не выказать слишком большого интереса Димка, – а когда же это случилось?
– Вот десять иви одиннадцать назад, – тут же последовал ответ академика. – А в детстве Генка каждое вето пговодив у двоюгодной бабки. Потом даже в институт поступив. Там и сковотив банду из однокугсников.
Не успел он это произнести, как зазвонил телефон. Анна Константиновна подошла. Выяснилось, что Евгения Францевна разыскивает мужа. Узнав, что он у Серебряковых, жена потребовала его немедленного возвращения домой, ибо он должен соблюдать режим.
– Ну пгямо никакой жизни с этим гежи-мом, – пожаловался академик и с удивительной для его почтенного возраста прытью выбежал на улицу.
– Сейчас ему Женька устроит, – не без злорадства проговорила Елизавета Вивиановна.
– Это их личное дело, – отрезала Анна Константиновна. – Не люблю копаться в чужих семейных делах.
– А Тяпа? – не унималась Какумирала. – Такой был чудесный мальчик, а теперь вылитый мафиози. А это так опасно. Их каждый день убивают.
Близнецы усмехнулись.
– Дорогие мои, – немедленно отреагировала бабушка. – По-моему, вам пора спать. Иначе вас к завтраку не поднимешь.
– Идем, бабушка! – послушно вскочили на ноги внучка и внук. – Спокойной ночи!
Выбежав в переднюю, они быстро поднялись на второй этаж.
– Ну ни фига себе! – едва войдя в свою комнату, воскликнул Димка.
– Давай позвоним Петьке, – не терпелось поделиться новыми сведениями Маше.
Второй телефон стоял на лестничной площадке. Подбежав к нему, Димка быстро набрал номер. Но у Мироновых оказалось занято.
– И что за манера трепаться до полуночи, – поморщился Терминатор.
– Петькины предки вернулись из города, вот и треплются, – ответила Маша.
Выжидая короткие промежутки времени, близнецы предприняли еще несколько попыток связаться с Командором. Затем в трубке послышались щелчки и раздался голос Анны Константиновны:
– Вот, значит, как вы спать ложитесь. Освободите немедленно телефон. Мне нужно позвонить.
Димка с тяжелым вздохом повесил трубку.
– Придется ждать до завтра.
– Зато сможем все рассказать в подробностях, – ответила Маша.
– А кто-то еще недавно смеялся над моей версией, – с победоносным видом напомнил брат.
– Зря смеялась, – вынуждена была признать сестра.
– Главное, как все сошлось, – с волнением продолжал Димка. – Прямо тютелька в тютельку.
– Сама удивляюсь, – озадаченно произнесла сестра.
– Вот тебе и Божий одуванчик старая библиотекарша, – тоном прокурора изрек Терминатор. – Обо всем в нашей библиотеке радела, проводила инвентаризации…
– Она-то при чем? – возмутилась Маша, – Учти, Димка, двоюродная бабка за внучатого племянника не отвечает.
– Да я ничего против Екатерины Филипповны не имею, – внес ясность брат. – Просто типичный жизненный парадокс. Кристально честная библиотекарша и внучатый племянник – бандит.
– А ты помнишь, что сказал Павел Потапович, – перебила Маша. – Хозяина квартиры чем-то тюкнули, и он умер, а украсть грабители вроде бы почти ничего не украли. И даже того, что украли, никто не нашел.