Слишком мало было у меня сведений, для того чтобы правильно оценить ситуацию. Надо как-то заставить двигаться всех, кто причастен к этому делу. Вот тогда… Легко сказать, заставить. Выход один: наудачу дергать за все ниточки, которые мы смогли обнаружить. Еще эта мистика… Что здесь от Светкиного больного воображения, а к чему следует присмотреться? Придется вплотную заняться «Белыми облаками».., а мною займутся парни Меченого. Даже если мальчик Толик промолчит о нашем визите, они на всякий случай будут за мной приглядывать. Толик сказал: после того, как они установили, что я живу в «Заре», Меченый успокоился и даже приказал наблюдение снять. А вчера вечером у меня объявились гости. Были вполне вежливы и не возражали против моего присутствия в городе…
Они следили за Светкой, надеясь, что интересующее их лицо появится. Если учесть, что мы с ней здорово похожи, то, скорее всего, я выполняю роль живца. За что им большая моя благодарность. Что ж, моего мнения не спросили… А я и не возражаю.
Мои размышления были прерваны стуком в дверь. Я приподнялась, прислушиваясь и прикидывая, кто мог заглянуть ко мне на огонек. Ковалев? Он производит впечатление воспитанного человека, непременно бы позвонил. Хотя сегодня он без мобильного, а дело может быть срочным. Ребятам Меченого вряд ли придет в голову стучать в дверь, хотя кто их знает.
С большой неохотой я подошла, осторожно повернула ручку, а затем резко открыла дверь. На пороге стоял воришка в бейсболке и проникновенно мне улыбался. Он даже вообразить не мог, как я ему обрадовалась. Судя по его физиономии, наши мысли о том, какой должна быть эта встреча, были несхожи. Он продолжал расточать улыбки, а я въехала ему коленом в пах, а когда он с воплем согнулся, добавила все тем же коленом по физиономии.
— Ой, мамочка! — жалобно охнул он.
Я ухватила его за шиворот, втащила в номер и закрыла дверь, после чего наподдала ногой пониже спины, и весельчак в бейсболке устроился аккурат на коврике возле кровати. Я стояла в дверях и ждала, что будет дальше. Красавчик полежал немного, потом приподнял голову и укоризненно взглянул на меня.
— Разве девушки так себя ведут? — с упреком спросил он.
— Конечно! Именно так они себя и ведут, когда их ограбит какой-нибудь придурок, — убежденно ответила я.
Парень сел, вытер разбитый нос, увидел кровь на руках и предпринял попытку рухнуть в обморок. То есть снова устроился на коврике, поглядывая на меня. Я шагнула к телефону, и мой воришка сразу ожил.
— Кому собралась звонить?
— Ментам, конечно. Уверена, встреча с тобой их порадует. Я даже не удивлюсь, если они ждут ее давно и с нетерпением.
— Вот уж глупость, — буркнул он, поднимаясь. Достал из кармана рубахи мой кошелек и бросил его на кровать. — Можно я умоюсь? — спросил жалобно.
— Валяй.
Он исчез в ванной, а я заглянула в кошелек. Вроде бы все на месте. Я убрала его в сумку, и тут из ванной появился мой «гость». Он и сейчас улыбался, но без былого энтузиазма и даже с сомнением.
— Я занял у тебя сто рублей, — сообщил он. — Отдам попозже. Можно?
— А у меня есть выбор? — проявила я любопытство.
— Нет, конечно, — вздохнул он. — Сейчас дела не очень.
— А раньше?
— Что раньше?
— Что было с твоими делами раньше?
— Нормально было. — Он плюхнулся на кровать и взглянул с лукавством. Совершенно неотразимая мордаха, и даже разбитый нос ее не портит. — Извини, что я свистнул кошелек, — опустив глаза, начал он. — У меня положение.., короче, хуже не бывает. Деньги нужны.., короче, вилы. А тут сумка твоя на виду, ну я и.., первый раз в жизни…
— Разумеется, — усмехнулась я. — А чего вернул бабки, если вилы?
— Так ведь совесть совершенно замучила. Девушку обокрал. Красивую. Просто сам себя не уважаю. А тут еще в кошельке карта гостя. Думаю, осталась девушка в чужом городе без бабок, без кредитки… Короче, совесть задолбала. Пришлось сюда идти. Тебя Света зовут, да? А меня Пашка.
— Годов-то тебе сколько? — усмехнулась я. — А до сих пор все Пашка?
Он поднялся, поклонился и сказал с чувством:
— Рагужинский Павел Ильич.
— В каком полку служили? — спросила я.
— Чего? — Он тут же засмеялся. — Я заметил, ты с чувством юмора. Слушай, а ты не могла бы дать мне взаймы еще двести рублей?
— Что такого полезного для себя ты собираешься сделать на эти деньги?
— Ну.., я еще не решил. Однако, когда в кармане есть хоть какая-то мелочь, чувствуешь себя намного лучше.
Я достала из кошелька тысячу и протянула ему:
— На. И исчезни. Навеки. Не то ментам сдам.
— Нет, мне столько не надо. Опять совесть замучает.
— Тогда просто проваливай.
— Знаешь, ты не очень доброжелательная девушка. Извини, но иногда ты мне напоминаешь моего сержанта в армии. Тот тоже был скор на расправу. И ни малейшего сочувствия.
— Тебе не сочувствие, тебе пинок нужен.
— Вот примерно так он и говорил. В конце концов, ты могла бы быть и поласковее, если уж я вернул тебе кошелек и занял-то всего сто рублей.
— Я тебя уже поблагодарила. Могу добавить, если хочешь.
— Слушай, а ты чем занимаешься в жизни?
— Переводами.
— Чем?
— Перевожу книги с английского и немецкого.
— Серьезно? Здорово. Я в школе тоже английский учил.
— Рада за тебя. Тебя проводить до двери или ты сам дорогу найдешь?
— Давай так. Ты накормишь меня ужином, а я забуду твою грубость и мой расквашенный нос. Тут рядом кафешка дешевая, я тебе обойдусь в сущие копейки. Очень кушать хочется. Помоги, а?
Я взяла куртку и кивнула:
— Хорошо, идем.
— Я верил: есть в тебе что-то доброе, светлое и отзывчивое.
Мы вышли из номера и направились по коридору к лифту.
— Кафешка через дорогу, — продолжал трещать он.
— Зачем нам кафешка? Так и быть, накормлю тебя в ресторане.
— В таком виде я не могу отправиться с дамой в ресторан. Забыл забрать из химчистки смокинг, так что в следующий раз.
— Следующего раза не будет.