Book.

Как и следовало ожидать, переговоры относительно представления ко двору оказались затяжными и трудными. Наконец все устроилось, и прием был настолько сердечным, насколько позволяют дипломатические обычаи. Одежда правителя сверкала алмазами и драгоценными камнями. На нем была великолепная корона, и в одном из его браслетов сиял «Кохинор» – самый большой из существующих алмазов, изображение которого приводит Тавернье [45] в своих «Путешествиях».

«Я должен признаться, – говорит Элфинстон, – что если иные предметы, а особенно чрезвычайно богатая одежда правителя, и вызывали удивление, зато многое вовсе не оправдало моих ожиданий. В общем, в глаза бросаются не столько признаки благоденствия могущественного государства, сколько симптомы упадка когда-то процветавшей монархии».

Тут же посол рассказывает о жадности придворных сановников, не сумевших мирно поделить подарки англичан, и приводит другие мелочи, подействовавшие на него весьма тягостно.

Второе свидание с правителем произвело на Элфинстона более благоприятное впечатление.

«Трудно поверить, – говорит он, – чтобы восточный владыка мог так хорошо держаться и выказывать радушие, сохраняя достоинство».

Равнина Пешавара, со всех сторон, кроме восточной, окруженная высокими горами, орошается тремя рукавами реки Кабул, которые потом сливаются вместе, а также многочисленными ручьями. Поэтому равнина исключительно плодородна. Сливы, персики, груши, айва, гранаты, финики растут повсюду. Население, редкое в бесплодных местностях, по которым прежде проезжало посольство, словно сошлось в Пешавар со всей

страны, и лейтенант Макартни насчитал с одной возвышенности не меньше тридцати двух деревень.

В самом городе Пешаваре числится около ста тысяч жителей, обитающих в трехэтажных кирпичных домах. Много мечетей, правда, ни чем не замечательных, хороший караван-сарай и «баллаиссаур» (то есть укрепленный замок), где правитель принимал посольство, – вот и все достопримечательности Пешавара. Многоплеменная, разнообразно одетая толпа представляет собою изменчивое зрелище, настоящий человеческий калейдоскоп, словно нарочно созданный для того, чтобы поразить пришельцев. Персы, афганцы, киберийцы, хозары, дураны [46] и т. д., лошади, дромедары и бактрийские верблюды – здесь, среди двуногих и четвероногих, натуралисту найдется, на кого посмотреть, найдется, что описать. Но главная прелесть этого города, как вообще Индии, – это сады и в них изобилие удивительно ароматных цветов, в особенности роз.

Положение правителя было непрочно, а тут еще Сжухау – его брат, которого он сверг с престола, – воспользовавшись народным восстанием, взялся за оружие и захватил Кабул. Дальнейшее пребывание посольства в Пешаваре стало невозможным, и пришлось снова двинуться в путь. Миновав Атток, англичане добрались до долины Хуссун-Абдул, славящейся своей красотой. Там Элфинстон должен был остановиться и ждать, пока на полях сражения решалась судьба кабульского трона. Но в это время он получил письма, отзывавшие его в Дели. Впрочем, Сжухау не повезло, и разбитый наголову, он принужден был искать спасения в бегстве.

Посольство направилось дальше и прошло по области, населенной сикхами – грубыми, полуголыми и почти дикими горцами.

«Сикхи (несколько лет спустя заставившие всех говорить о себе) – люди высокого роста, худощавые, но очень сильные,- сообщает Элфинстон. – Они не носят другой одежды, кроме коротких штанов, лишь наполовину закрывающих ляжки. Часто на плечи они небрежно накидывают большой плащ из шкур. Тюрбаны у них небольшие, но очень высокие и сплюснуты спереди. Ножницы никогда не касались ни их волос, ни бороды. Их оружие- лук или мушкет. У знатных людей луки очень красивые, и без них они не ходят даже в гости. Почти весь Пенджаб принадлежит Ренджейт-Сингу, который в 1805 году был просто одним из вождей. В период нашего путешествия он только что захватил верховную власть над страной, занимаемой сикхами, и принял титул правителя».

Возвращение в Дели не ознаменовалось никакими происшествиями, заслуживающими внимания. В отчете Элфинстона, кроме рассказа о событиях, происходивших на глазах у англичан, имеется много очень ценных сведений о географии Афганистана и Кабула, о климате, о животных и растениях, а также о полезных ископаемых этой обширной страны.

Происхождение народа, история, управление, законодательство, положение женщин, религия, язык, торговля – таково содержание многих очень интересных глав отчета Элфинстона. Поэтому даже самые осведомленные журналисты многое заимствовали из этого отчета, когда англичане затеяли новую экспедицию в Афганистан.

Труд заканчивается подробнейшим обзором племен, составляющих население Афганистана, и подбором ценнейших для того времени данных о соседних областях.

Вообще отчет Элфинстона любопытен, интересен и во многом достоверен; к нему и сейчас полезно обращаться за справками.

Ост-Индская компания была неутомима в своем рвении. Не успевала вернуться одна экспедиция, как следующая уже отправлялась в другом направлении и с новыми поручениями. Нужно было зондировать почву в окружающих странах, постоянно быть в курсе столь изменчивой азиатской политики и препятствовать образованию союза туземных племен против захватчиков. В 1812 году другой замысел, уже более мирный, послужил причиной путешествия Муркрофта и капитана Херси к озеру Манасаровар в провинции Гундес, составляющей часть Тибета. Задачей путешественников было привести из Кашмира стадо тонкорунных коз, из шерсти которых ткут знаменитые на весь свет шали, а кроме того, предполагалось окончательно опровергнуть утверждение индусов, будто Ганг берет свое начало за Гималаями в озере Манасаровар.

Тяжелое и опасное поручение! Сначала надо было проникнуть в Непал, доступ куда очень затрудняло тамошнее правительство, а оттуда вступить в страну, не допускавшую к себе ни обитателей Непала ни – тем более – англичан. Эта страна и была Гундес.

Путешественники переоделись индусскими паломниками. Их сопровождали двадцать пять человек и, как это ни удивительно, одному из слуг было приказано идти, делая шаги по четыре фута. Надо признаться, весьма приблизительное средство для измерения пройденного пути!

Муркрофт и Херси перешли Берейли и двигались тем же путем, что и Уэбб, до Джосиматы, которую покинули 26 мая 1812 года. Преодолевая непрестанно возникавшие трудности, они должны были перевалить через последние отроги Гималаев. Селения там редки, а потому они с трудом раздобывали провизию и носильщиков, дороги же плохи и проложены на очень большой высоте над уровнем моря.