В ночь на 9 декабря у Герберта начался еще более глубокий бред. Печень юноши страшно увеличилась, кровь приливала к мозгу.

Больной уже никого не узнавал.

Суждено ли ему дожить до завтра, до третьего приступа, который должен был неминуемо его унести? Едва ли. Силы его падали, и в промежутках между приступами он лежал, как мертвец.

Около трех часов утра Герберт испустил страшный крик. Казалось, предсмертные судороги потрясают его тело. Наб, который сидел у изголовья больного, в ужасе бросился в соседнюю комнату, где находились остальные колонисты.

В это время Топ как-то странно залаял. Все вошли в комнату Герберта и с трудом удержали умирающего юношу, который хотел соскочить с кровати. Гедеон Спилет, взяв его руку, убедился, что пульс стал несколько ровнее.

Было пять часов утра. Свет восходящего солнца проникал в комнаты Гранитного Дворца. Все предвещало хороший день, и этот день должен был быть последним для несчастного Герберта! Луч солнца осветил стол, стоявший у постели больного.

Внезапно Пенкроф вскрикнул и указал рукой на какой-то предмет, находившийся на столе. Это была небольшая продолговатая коробочка, на крышке которой было написано: «Сернокислый хинин».

ГЛАВА XI

Таинственная загадка. – Герберт поправляется. – Какие части острова необходимо исследовать. – Приготовления к выходу. – Первый день. – Ночь. – Второй день. – Каури. – Чета казуаров. – Следы пяти в лесу. – На мысе Пресмыкающегося.

Гедеон Спилет взял коробочку и открыл ее. В коробочке лежало приблизительно двести гран белого порошка. Сайрес Смит взял в рот несколько крупинок и почувствовал на языке сильную горечь. Сомнений быть не могло. Это действительно был драгоценный хинин, лучшее средство против лихорадки.

Надо было немедленно дать Герберту этот порошок. Как он попал в Гранитный Дворец, об этом будет время подумать.

– Кофе! – потребовал Гедеон Спилет.

Несколько мгновений спустя Наб принес чашку теплого напитка. Гедеон Спилет бросил в нее около восемнадцати гран (десять граммов) хинина и заставил Герберта выпить лекарство.

Было еще не поздно, так как третий приступ не наступил.

Забегая вперед, скажем, что ему и не суждено было наступить!

Все снова воспрянули духом, появилась надежда. Таинственная сила еще раз проявилась, и притом в самую тяжелую минуту, когда никто уже на нее не рассчитывал.

Через несколько часов Герберт стал более спокоен. Колонисты получили возможность поговорить о загадочном событии. Вмешательство неизвестного было более чем очевидно. Но как сумел он пробраться ночью в Гранитный Дворец? Это казалось совершенно непонятным, и, по правде говоря, образ действий «доброго гения острова» представлялся столь же загадочным, как и сам «добрый гений».

В этот день Герберт через каждые три часа принимал сернокислый хинин.

Назавтра же больному стало немного лучше. Он, конечно, еще не выздоровел – перемежающаяся лихорадка часто дает опасные рецидивы, – но за юношей хорошо ухаживали. А самое главное – лекарство было под рукой; недалеко, очевидно, находился и тот, кто его прислал. Словом, горячая надежда вернулась в сердца колонистов.

Надежда эта не была напрасной. Через десять дней, 20 декабря, Герберт начал поправляться. Он был еще слаб и должен был соблюдать строгую диету, но приступы лихорадки больше не повторялись. Послушный мальчик так охотно исполнял все, что ему предписывали! Ему так хотелось выздороветь!

Пенкроф был похож на человека, которого извлекли из бездны. На него нападали припадки радости, похожей на приступы горячки. Когда миновала опасность третьего припадка, он так стиснул журналиста в объятиях, что тот чуть не задохся. С этой минуты Пенкроф называл его не иначе, как «доктор Спилет».

Оставалось обнаружить подлинного доктора.

– Мы его найдем, – уверял Пенкроф. Этому человеку, кто бы он ни был, не миновать было могучих объятий Пенкрофа.

Прошел декабрь, а с ним окончился и 1867 год, в течение которого колонисты пережили такие жестокие испытания. Наступил 1868 год. Стояла прекрасная погода, была сильная, чисто тропическая жара, которую, к счастью, смягчал морской ветер. Герберт явно оживал и, лежа на кровати, которую поставили у одного из окон, полной грудью вдыхал целебный воздух, пропитанный солеными испарениями. Он начинал понемногу есть, и как старался Наб, готовя ему всякие вкусные, легкие блюда!

– Такому больному прямо позавидовать можно, – говорил Пенкроф.

В течение всего этого времени пираты ни разу не показались в окрестностях Гранитного Дворца. От Айртона не было никаких вестей, и только инженер с Гербертом сохраняли надежду его увидеть. Товарищи их нисколько не сомневались, что несчастный погиб. Подобная неуверенность не могла больше продолжаться, и колонисты решили, что, как только юноша поправится, будет предпринята экспедиция, значение которой столь важно. Но ее следовало отложить, по крайней мере, на месяц, так как нужны были все силы колонии, чтобы справиться с пиратами.

Впрочем, Герберту становилось все лучше и лучше. Печень его приняла нормальные размеры, и раны окончательно зарубцевались. В течение января на плато Дальнего Вида были предприняты значительные работы с единственной целью спасти уцелевший урожай хлеба и овощей. Семена и злаки были собраны, и их предполагалось посеять в следующем земледельческом сезоне. Что касается построек на птичнике, конюшен и мельницы, то Сайрес Смит предпочел подождать с их восстановлением: пока колонисты будут заняты преследованием пиратов, последние могут нанести новый визит на плато, и не следует давать им повода, к дальнейшим грабежам и поджогам. Сначала надо очистить остров от этих злодеев, а уже потом отстраиваться.

Выздоравливающий больной начал вставать с постели во второй половине января. Сначала он поднимался всего на час в день, потом на два, на три. Силы возвращались к нему с каждой минутой – до того был крепок организм юноши. В это время Герберту исполнилось восемнадцать лет. Он был высок ростом и обещал стать представительным, красивым мужчиной. Выздоровление его шло быстрым темпом, но юноша требовал еще ухода, а «доктор Спилет» был очень строг.

К концу месяца Герберт уже расхаживал по берегу и по плато Дальнего Вида. Вместе с Пенкрофом он принял несколько морских ванн, которые принесли ему большую пользу. Сайрес Смит счел возможным уже тогда назначить день выступления: оно должно было состояться 15 февраля. Ночи в это время стояли очень светлые, и это облегчало предполагавшиеся поиски на острове.

Колонисты начали готовиться к экспедиции. Подготовка должна была быть весьма основательной, так как обитатели острова Линкольна поклялись не возвращаться в Гранитный Дворец, не достигнув двух целей: во-первых, уничтожить пиратов и найти Айртона, если он еще жив, и, во-вторых, отыскать человека, который принимал такое деятельное участие в делах колонии.