Пенкроф и Герберт тотчас же принялись искать удобное место для ночевки. Лес Дальнего Запада кончался в этом месте; там, где кончались последние деревья, Герберт увидел густые заросли бамбука.
– Прекрасно! – воскликнул он. – Вот драгоценное открытие.
– Драгоценное? – спросил Пенкроф.
– Конечно, – продолжал Герберт. – Ты, верно, сам знаешь, Пенкроф, что из бамбуковой коры, разрезанной на гибкие дранки, плетут корзины и короба; что эта кора, размоченная и превращенная в тесто, служит для изготовления китайской бумаги; что из стеблей, смотря по их толщине, изготовляют трости, чубуки и водопроводные трубы; что высокий бамбук представляет собой превосходный строительный материал, легкий, крепкий и не боящийся атак насекомых. Я мог бы добавить, что если распилить междоузлия бамбука и оставить для дна поперечную перегородку образующую узел, получатся крепкие и удобные сосуды, употребляемые у китайцев. Правда, все это тебя не удовлетворит. Но…
– Но что?…
– Но узнай, если ты еще не знаешь, что в Индии бамбук едят вместо спаржи.
– Спаржа высотой в тридцать футов! – сказал моряк. – Это вкусно?
– Очень вкусно. Только едят не стебли в тридцать футов, а молодые побеги бамбука.
– Прекрасно, мой мальчик, прекрасно! – сказал Пенкроф.
– Добавлю еще, что сердцевина молодых побегов, маринованная в уксусе, считается хорошей приправой.
– Чем дальше, тем лучше, Герберт!
– И, наконец, бамбук дает сладкую жидкость, из которой изготовляют вкусный напиток.
– Это все? – спросил Пенкроф.
– Все.
– А его, часом, не курят?
– Нет, бедняга Пенкроф, не курят.
Юноше и моряку недолго пришлось искать удобного места для ночевки. В редких прибрежных скалах, сильно побитых волнами, нагоняемыми юго-западным ветром, имелось много впадин, где можно было спать защищенным от непогоды. Но в ту минуту, когда Пенкроф и Герберт собирались проникнуть в эти углубления, оттуда раздалось страшное рычание.
– Назад! – закричал Пенкроф. С нами только мелкая дробь, а для животных, которые так ревут, она не страшнее крупинки соли!
И моряк, схватив Герберта за руку, оттащил его под прикрытие скал. В эту минуту из пещеры показалось великолепное животное.
Это был ягуар, не уступавший по величине своим азиатским сородичам: от макушки до корня хвоста в нем было больше пяти футов. Рыжеватую шкуру покрывали черные пятна в форме правильных кружков, резко выделявшиеся рядом с белой шерстью на брюхе. Герберт узнал в нем жестокого соперника тигра – куда более страшного, чем кугуар, соперник льва.
Ягуар сделал несколько шагов, оглянулся; он весь ощетинился, его глаза горели. Казалось, он видит человека не в первый раз.
В это время из-за высоких скал показался Гедеон Спилет. Герберт решил, что журналист не видит ягуара, и хотел броситься навстречу Спилету, но тот сделал ему знак рукой и продолжал идти. Он не впервые встречался с тигром. Подойдя к животному на десять шагов, журналист остановился, приложил ружье к плечу; на лице его не дрогнул ни один мускул. Ягуар подобрался и ринулся на охотника. В ту минуту, когда он взвился в воздух, пуля поразила его в лоб, и ягуар упал мертвый. Герберт и Пенкроф бросились к животному. Сайрес Смит с Набом подбежали с другой стороны. Несколько мгновений они стояли, любуясь хищником, распростертым на земле, шкура которого должна была украсить большой зал Гранитного Дворца.
– О мистер Спилет, как я вам завидую! Я преклоняюсь перед вами! – воскликнул Герберт в порыве вполне естественного восторга.
– Пустяки, мой мальчик, ты поступил бы так же и я!
– С таким хладнокровием?
– Вообрази, что ягуар – это заяц, и ты застрелишь его самым спокойным образом.
– Вот и все! – сказал Пенкроф – Это не хитро!
– А теперь, – продолжал Гедеон Спилет, – раз ягуар покинул свою берлогу, я не вижу, друзья, почему бы нам не поместиться там на ночь.
– Но могут прийти другие ягуары, – заметил Пенкроф.
– Достаточно развести костер у входа в пещеру, и хищники не осмелятся войти в нее, – сказал журналист.
– В таком случае, вперед, в дом ягуара! – сказал моряк и потащил за собой труп животного.
Колонисты направились к покинутой берлоге Войдя туда, Наб принялся сдирать с ягуара шкуру, а товарищи сложили у входа в пещеру кучу хвороста, которого в лесу было много. Сайрес Смит увидел заросли бамбука и, срезав несколько стеблей, смешал их с хворостом. После этого колонисты расположились в пещере, кого рая была усыпана костями. На случай неожиданного нападения они зарядили ружья, затем поужинали. Когда пришло время сна, исследователи подожгли кучу хвороста, сложенную у входа в пещеру.
Сейчас же послышалась отчаянная пальба в воздухе. Стебли бамбука, охваченные пламенем, стреляли, как фейерверк. Одного шума было бы достаточно, чтобы перепугать самых смелых животных. Этот способ защиты придумал не инженер. По словам Марко Поло [31] , татары уже сотни лет с успехом пользуются им, чтобы отгонять от своих лагерей страшных хищников Центральной Азии.
Предложение вернуться обратно по южному берегу. – Очертания побережья. – В тисках следов кораблекрушения. – Остатки шара в воздухе. – Открытие естественной гавани. – В полночь на берегу реки. – Лодка на волнах.
Сайрес Смит и его товарищи спали, как сурки, в пещере, которую ягуар так любезно предоставил в их распоряжение.
С восходом солнца все были на берегу, у самой оконечности мыса. Взоры их снова обратились к горизонту, видимому на две трети окружности. В последний раз инженер мог убедиться, что на море не было ни паруса, ни корабля. Даже в подзорную трубу нельзя было обнаружить ни одной подозрительной точки.
На побережье – также ничего, по крайней мере, на прямой линии южного берега, тянувшейся на три мили. Остальная часть берега была скрыта выемкой земли, и даже с конца Змеиного полуострова нельзя было увидеть мыс Когтя, скрытый за высокими скалами.