Book.

В конце концов, инженер получил куски проволоки длиной от сорока до пятидесяти футов, которые нетрудно было соединить и протянуть на пять миль, отделявшие кораль от Гранитного Дворца.

Чтобы закончить эту работу, понадобилось всего несколько дней. Как только машина была пущена в ход, Сайрес Смит предоставил товарищам волочить проволоку, а сам занялся изготовлением батареи.

В данном случае необходимо было получить батарею постоянного тока. Как известно, в современных батареях элементы состоят обычно из ретортового угля, цинка и меди. Меди у инженера совершенно не было, и, несмотря на все свои поиски, он не обнаружил на острове никаких следов этого металла, так что приходилось обойтись без нее. Ретортовый уголь, то есть тот твердый графит, который остается в ретортах газовых заводов после того, как из каменного угля выделится водород, можно было бы получить, но для этого пришлось бы строить специальные аппараты и много трудиться. Что же касается цинка, то, как помнит читатель, ящик, найденный на мысе Находки, был покрыт чехлом из этого металла, и нельзя было найти для него лучшего употребления. После зрелого размышления Сайрес Смит решил изготовить самую простую батарею, похожую на ту, которую изобрел Беккерель в 1820 году. В состав ее элементов входил один лишь цинк Что же касается других веществ – азотной кислоты и поташа, то они имели в изобилии. Вот каким образом была устроена батарея, эффект которой основывался на взаимодействии кислоты и поташа.

Инженер изготовил несколько стеклянных банок и наполнил их азотной кислотой. Потом он заткнул каждую банку пробкой, пропустив через нее стеклянную трубку, нижний конец которой был заткнут глиняной втулкой, обмотанной куском тряпки. Через верхний конец этой трубки он влил раствор поташа, добытый ранее путем сжигания различных растений, и, таким образом, кислота и поташ могли действовать друг на друга через глину. Затем Сайрес Смит взял две цинковые пластинки и погрузил одну в азотную кислоту, а другую – в раствор поташа. Немедленно возник электрический ток, который пошел от пластинки, погруженной в банку, к пластинке, вставленной в трубку. Когда эти пластинки были соединены металлической проволокой, пластинка в трубке превратилась в положительный, а пластинка в банке – в отрицательный полюс прибора. Получилось столько источников тока, сколько было банок. Соединение их оказалось вполне достаточным, чтобы привести в действие электрический телеграф.

Таков был остроумный и чрезвычайно простой аппарат, который построил Сайрес Смит. При помощи этого аппарата он мог установить телеграфное сообщение между Гранитным Дворцом и коралем.

6 февраля началась установка столбов со стеклянными изоляторами, между которыми нужно было протянуть проволоку вдоль всей дороги в кораль. Несколько дней спустя проволока была протянута и готова передавать со скоростью ста тысяч километров в секунду электрический ток, который должен был возвращаться к исходному пункту через землю. Были изготовлены две батареи: одна для Гранитного Дворца, другая для кораля; ибо если кораль должен был сообщаться с Гранитным Дворцом, то в некоторых случаях могло понадобиться, чтобы и Гранитный Дворец сообщался с коралем.

Что же касается приемника и манипуляторов, то они были очень просты. На обеих станциях провод был прикреплен к электромагниту – то есть куску мягкого железа, обмотанного проволокой. Если между обоими полюсами устанавливалась связь, то ток, исходивший от положительного полюса, проходил по проволоке, переходил в электромагнит, на время намагниченный, и возвращался через землю к отрицательному полюсу. Как только связь прерывалась, электромагнит тотчас же размагничивался. Поэтому достаточно было поставить перед электромагнитом кусочек мягкого железа, который притягивался к магниту при прохождении тока и снова падал, когда тока не было. Получив таким образом подвижную пластинку, Сайрес Смит без труда мог прикрепить к ней иголку, укрепленную на диске, по ободку которого были расположены буквы алфавита, и так одна станция переписывалась с другой. Весь прибор был окончательно установлен 12 февраля.

В этот день Сайрес Смит, пустив ток по проволоке, спросил, все ли обстоит хорошо в корале, и через несколько мгновений получил от Айртона удовлетворительный ответ.

Пенкроф был вне себя от радости и каждый день, вечером и утром, посылал в кораль телеграммы, никогда не остававшиеся без ответа. Этот способ связи имел два вполне реальных преимущества: во-первых, он позволял установить присутствие в корале Айртона и, во-вторых, не оставлял последнего в одиночестве. Впрочем, Сайрес Смит не реже раза в неделю посещал его, и Айртон, со своей стороны, время от времени приходил в Гранитный Дворец, где всегда встречал радушный прием.

Лето прошло в обычных работах. Ресурсы колонии, особенно овощные и злаковые, увеличивались со дня на день. Посевы семян, привезенных с острова Табор, прекрасно взошли. Плато Дальнего Вида представляло собой очень успокоительное зрелище. Четвертый урожай хлеба оказался превосходным, и, как всякий понимает, никто не вздумал считать, дала ли жатва ожидаемые четыреста миллиардов зерен. Пенкроф, правда, попытался это сделать, но Сайрес Смит заметил ему, что если бы даже он мог считать по триста зерен в минуту, то есть восемнадцать тысяч зерен в час, ему понадобилось бы для его вычислений около пяти тысяч пятисот лет; и бравый моряк отказался от своего намерения. Стояла прекрасная погода. Днем температура была очень высокая, по вечерам морской ветер смягчал жару, а ночи были даже прохладны. За лето пронеслось несколько гроз; они, правда, были непродолжительны, но обрушивались на остров Линкольна с необычайной силой. Несколько часов подряд на небе полыхали молнии и непрерывно грохотал гром. К этому времени маленькая колония достигла значительного процветания. Обитатели птичьего двора непрестанно размножались, и колонисты питались ими, так как необходимо было уменьшить население птичника до более скромных цифр. Свиньи принесли поросят, и понятно, что уход за этими животными отнимал у Наба и Пенкрофа много времени. Онагги, принесшие двух красивых жеребят, чаще всего возили на себе Гедеона Спилета и Герберта, который под руководством журналиста стал прекрасным наездником. Животных часто запрягали в повозку, чтобы доставлять в Гранитный Дворец дрова, уголь или различные полезные ископаемые, которые были нужны инженеру. За это время колонисты совершили несколько экспедиций в дремучие леса Дальнего Запада. Исследователи, направляясь туда, могли не бояться чрезмерно высокой температуры, так как солнечные лучи едва проникали сквозь густую листву, раскинувшуюся над их головой. Они обошли левый берег реки Благодарности, по которому тянулась дорога, ведшая из кораля к устью ручья Водопада. Отправляясь в эти экспедиции, колонисты не забывали хорошо вооружаться, так как им часто попадались очень злые и дикие кабаны, с которыми приходилось вступать в бой.

Как раз в этот период началась жестокая война с ягуарами. Гедеон Спилет питал к ним особенную ненависть, и его ученик Герберт был ему хорошим помощником: прекрасно вооруженные, они нисколько не опасались встречи с одним из этих хищников. Герберт проявлял безудержную отвагу, журналист отличался поразительным хладнокровием, и около двадцати великолепных шкур украшало большой зал Гранитного Дворца. Продолжая так, охотники могли вскоре достигнуть своей цели – окончательно истребить на острове породу ягуаров.