Я уже сказал, что факсимиле этого письма немедленно появилось в газетах, которым власти передали его буквально в первый же час. Но не подумайте, что публика приняла его за чью-то неуместную шутку. Ничуть не бывало. Правда, такое именно впечатление создалось у меня самого пять недель тому назад, когда я получил письмо с Грейт-Эйри. Но, говоря откровенно, теперь даже и о нем я склонен был думать по-иному, и моя первоначальная уверенность несколько поколебалась.
Да, как в Вашингтоне, так и во всей Америке письмо «Властелина мира» приняли всерьез, что было, в сущности говоря, вполне естественно, и если бы кому-нибудь вздумалось расценивать его иначе, огромное, большинство читателей газет возразило бы: «Нет, это не мистификация! Письмо действительно написано самим изобретателем неуловимого аппарата, — это не подлежит сомнению».
Итак, благодаря какому-то странному, но вместе с тем понятному настроению умов вопрос этот был, по-видимому, для всех совершенно ясен, и все удивительные факты, к разгадке которых не было ключа, получили теперь вполне определенное толкование.
Вот к чему оно сводилось.
Действительно, изобретатель на какое-то время исчез, но теперь он снова подал признаки жизни. Он не стал жертвой несчастного случая, а просто укрылся в убежище, недоступном для преследования полиции. Там он и написал ответ на предложение правительства, но, не желая отправлять этот ответ по почте, что могло бы открыть его местопребывание, он явился в столицу Соединенных Штатов и, как это было сказано в официальном извещении, сам принес письмо с здание департамента полиции.
Что ж, если этот человек рассчитывал таким образом наделать шуму и в Старом и в. Новом Свете, то он добился своего. В тот день миллионы людей, читая и перечитывая газету, «не верили своим глазам», если употребить столь банальное выражение.
Почерк письма, которое я не переставал разглядывать, был резкий, с энергичным нажимом пера. Графологи непременно увидели бы в этих строчках признак бурного темперамента и трудного характера.
И вдруг у меня вырвался возглас, которого, к счастью, не слышала моя старая Грэд. Как это я сразу не заметил сходства между этим почерком и почерком письма, присланного мне из Моргантона?!
Кроме того (и это совпадение было еще более многозначительно), инициалы, заменявшие подпись, являлись, видимо, начальными буквами слов: «Властелин мира»… И где же он писал это письмо? На борту «Грозного». Очевидно, так назывался аппарат тройного действия, управляемый таинственным капитаном!
Так значит, эти строчки принадлежат ему, как и строчки первого письма, которое под страхом смерти запрещало мне возобновлять расследование на Грейт-Эйри!
Я встал, вынул из ящика письменного стола письмо от 13 июня, сравнил его со снимком, помещенным в газете… Сомнений не оставалось: тот же характерный почерк, та же рука!
Мозг мой продолжал усиленно работать, пытаясь сделать выводы из этого известного мне одному сходства, из этого графического тождества обоих писем, автором которых мог быть только командир «Грозного». Страшное, но вполне заслуженное название!..
Я спрашивал себя, не позволит ли это совпадение возобновить поиски с более определенными данными, не сможем ли мы направить наших агентов по более верному следу, который, наконец, и приведет их к цели?
И я думал: какая же связь существует между «Грозным» и вершиной Грейт-Эйри, что общего между чудесами, наблюдавшимися на Голубых горах, и не менее чудесными появлениями фантастического аппарата?
Не колеблясь более, я положил письмо в карман и помчался в департамент полиции.
Я спросил, у себя ли мистер Уорд.
Получив утвердительный ответ, я бросился к двери, постучался, пожалуй несколько громче, чем это было принято, и, услыхав «войдите!», — задыхаясь, ворвался в кабинет.
Мистер Уорд как раз рассматривал письмо, опубликованное в газетах, но не копию, а подлинник, тот самый, который был опущен в ящик департамента полиции.
— Что-нибудь новое, Строк?.
— Судите сами, мистер Уорд!..
И я вынул из кармана письмо с инициалами.
Мистер Уорд взял его и, не читая, осмотрел со всех сторон.
— Что это за письмо? — спросил он.
— Как видите, письмо, подписанное инициалами.
— А какой на нем почтовый, штемпель?
— Почтовой конторы Моргантона, в Северной Каролине…
— Когда вы его получили?
— Тринадцатого июня, больше месяца назад.
— И что вы тогда подумали об этом письме?
— Что кто-то решил подшутить надо мной.
— А сегодня… сегодня, Строк?
— Сегодня я думаю о нем то же, что несомненно будете думать и вы, мистер Уорд, когда познакомитесь с его содержанием.
Мой начальник снова взялся за письмо и прочитал его от строчки до строчки.
— Оно подписано двумя инициалами… — проговорил он.
— Да, мистер Уорд, и это — инициалы двух слов: «Властелин мира». Им же подписано факсимиле…
— Подлинник которого перед вами, — прервал меня мистер Уорд, вставая.
— Совершенно очевидно, что оба письма написаны одной рукой, — сказал я.
— Да, Строк, одной рукой…
— Видите, чем мне угрожают в случае, если бы я сделал вторичную попытку проникнуть в глубь Грейт-Эйри?
— Да… вам грозят смертью. Но послушайте, Строк, ведь вы получили это письмо уже месяц назад. Почему же вы не показали мне его до сих пор?
— Потому что я не придавал ему никакого значения. Сегодня, после этого послания с «Грозного», я поневоле отнесся к нему более серьезно.
— И правильно сделали, Строк. Ваше сообщение представляется мне крайне важным, и я думаю, что оно может помочь нам напасть на след этого странного человека.
— Я тоже так думаю, мистер Уорд.
— Но какая же все-таки связь может существовать между «Грозным» и Грейт-Эйри?
— Вот уж не могу вам ответить, я и сам все время ломаю над этим голову.
— Нашлось бы, пожалуй, только одно объяснение, — продолжал мистер Уорд, — но, по правде сказать, оно маловероятно, чтобы не сказать — немыслимо…
— Какое же?
— Не мог ли изобретатель выбрать Грейт-Эйри местом стоянки для своей машины?
— Полноте! — вскричал я. — А каким же способом ему удалось проникнуть туда? Как он выйдет оттуда? Нет, мистер Уорд, после того, что я видел, ваше объяснение неприемлемо.
— Неприемлемо, если…
— Если? — повторил я.
— Если у аппарата этого «Властелина мира» нет крыльев, которые могли помочь ему забраться на Грейт-Эйри!
При мысли о том, что «Грозный» способен соперничать с коршунами и орлами, я не мог удержаться от недоверчивой улыбки, да мистер Уорд и сам не стал настаивать на своей гипотезе. Он взял оба письма и, еще раз сличив при помощи маленькой лупы почерк обоих, установил полнейшее сходство между ними. Они были написаны одной и той же рукой, более того — одним и тем же пером. И потом — это соответствие между инициалами, которыми было подписано первое письмо, и подписью «Властелин мира», которою заканчивалось второе!