— Я и так тебе все подробности изложил, — внес ясность Женька.
Но Школьникова уже повесила трубку.
— Да ну их всех! — в сердцах крикнул мальчик.
— Женька, ты что? — раздался из соседней комнаты голос папы.
— Все нормально, — поспешил успокоить сын.
— Тогда ложись спать, — сказала мама. — Тебе еще утром перед уроками предстоит прогулка с Зевсом.
— Ну никакой жизни нет — пробормотал Женька и отправился в ванную комнату чистить зубы.
С утра Женьке снова не повезло. Катя, Таня и Темыч, с которыми он обычно встречался возле дома, чтобы идти вместе в школу, каким-то образом успели улизнуть раньше него. Верней, Женька знал, каким образом… Они разминулись, когда Зевс затащил его в соседний двор. Поэтому, отведя пса домой, Женька кинулся со всех ног вверх по Большой Спасской. До начала уроков оставалось еще минут двадцать. Значит, друзей молено перехватить возле двора Олега, где они обычно собираются по утром, чтобы перед занятиями обменяться последними новостями. Ребята и впрямь стояли возле железных ворот.
— Ищу вас, ищу! — подбежал к ним Женька. — Тут такие дела, а они…
Дойти до сути он не успел. Перед Компанией с Большой Спасской возник признанный силач содружества «В» Марат Ахметов. Лицо его сияло.
— Возвращаюсь вчистую! — торжественно объявил он.
— Замогильно, Маратик! — воскликнула Моя Длина.
Остальные тоже были довольны. Как-никак их полку снова прибыло. Дело в том, что бурное содружество «В», которое славилось своей спаянностью на всю родную две тысячи первую школу, к десятому классу сократилось ровно наполовину. Кто переехал, кого не перевели в десятый класс, а иные ушли в колледжи и лицеи. Вот почему оставшуюся часть класса «В» слили с остатками «бэшников». Класс теперь назывался десятым «Б». Хорошо еще, что любимый классный руководитель Андрей Станиславович остался на месте. Однако уже с первого сентября ребята почувствовали, что обстановка в классе резко изменилась.
Большая часть бывших «бэшников» и новеньких сгруппировалась вокруг некоего Вадика Богданова. Этот парень раньше учился в какой-то дорогой платной школе и к порядкам две тысячи первой относился с нескрываемым высокомерием. У Компании с Большой Спасской уже случались с ним столкновения. Остаток класса перед лицом общего врага сплотился сильнее прежнего. И радостно приветствовал возвращение в свои ряды Марата Ахметова.
С уходом Марата была связана особая история. Учился он всегда из рук вон плохо. Отец его, Хамитяй Хамзяевич, работавший когда-то носильщиком на Курском вокзале, а потом неожиданно вышедший, по его собственным словам, «в крупный бизнес», до прошлого года относился к учебе сына весьма равнодушно. Затем Хамитяя Хамзяевича что-то клюнуло, и он задался целью непременно отправить Марата учиться в какой-нибудь из престижных заграничных университетов. С этой целью он определил сына в платную школу. Там Ахметову-старшему пообещали подготовить Марата к будущему поступлению в высшее учебное заведение.
Однако Марат в новой школе затосковал. Ему там не нравилось абсолютно все, и уже в начале сентября он принял самостоятельное решение, что вернется в родной класс. Тайно от родителя и от охранника по имени Алексей, которого Ахметов-старший приставил к сыну, чтобы тот не отлынивал от домашних заданий, жертва отцовского произвола принялся дни напролет проводить на уроках в десятом «Б» родной две тысячи первой школы.
, Мало того, Марат уговорил заместителя директора по хозяйственной части Арсения Владимировича завести для него особую ведомость успеваемости. Бывший кадровый офицер Арсений Владимирович пошел ему навстречу. Дело в том, что заместитель директора в прошлом и в позапрошлом году вел в бурном содружестве «В» занятия по ОБЖ. И считал Марата Ахметова одним из самых продвинутых учеников по части своей дисциплины. Вот почему на просьбу мальчика по-военному четко ответил:
— Будешь у нас, Ахметов, как бы вольнонаемным. А если проявишь удовлетворительную успеваемость, то зачислим в штат.
Марат отнесся к. его словам на удивление серьезно. И начал получать одни пятерки и четверки. В особенности изумлялся пожилой учитель литературы Роман Иванович.
«Наш Ахметов, — говорил литератор, — удивительным образом изменился. И притом в лучшую сторону».
Роман Иванович был абсолютно прав. До нынешнего года Марат практически вообще ничего не читал. Он интересовался лишь боксом. Теперь же он рвался отвечать каждую новую тему по литературе. И даже стал подсказывать другим.
Словом, к концу сентября ни у кого из педагогов две тысячи первой школы не оставалось сомнений, что Ахметова стоит принять обратно. Бывшее содружество «В» тоже было целиком и полностью «за». Труднее было уговорить Ахметова-старшего. На все просьбы сына он отвечал, что «подумает». И вот, судя по сияющему лицу Марата, дело вроде бы наконец сдвинулось с мертвой точки.
— Согласился? — хором поинтересовалась Компания с Большой Спасской.
— Ну! — энергично кивнул Марат. — Мы вместе с охранником Алексеем предка уломали.
— Ясненько, — хихикнула Катя. — Бедному охраннику надоело уроками заниматься с Маратиком.
— Именно, — подтвердил Ахметов. — В общем, предок сказал: «Учись где хочешь. Но если потом в университет провалишься, то убью!»
Тут к Ахметову подбежал второй признанный силач класса Боря Савушкин.
— Разрешили! — с хода объявил и ему Марат.
— А на тренировку сегодня идем? — осведомился Савушкин.
— Теперь-то конечно, — кивнул Марат, которому до возвращения в две тысячи первую школу не удавалось посещать даже родную секцию бокса.
— Тогда пошли чего расскажу. — И Савушкин увел Марата, чтобы обсудить какие-то спортивные проблемы.
— Ну наконец-то! — уже прыгал на месте от нетерпения Женька. — Теперь слушайте!
— Действительно, — подхватил Олег. — Что ты там вчера откопал?
— Голубятника нашего разговор подслушал, — вмешалась Моя Длина.
— Ты-то откуда знаешь? — повернулись к ней остальные.
— Мне Женька вчера звонил поздно вечером, — объяснила девочка.
— А почему именно тебе? — вдруг посуровело лицо у Пашкова.
— Да я всем звонил, — отмахнулся Женька.
— А дозвонился, выходит, только Машке? — не сводил с него подозрительного взгляда Пашков.
— Тебя предок не позвал к телефону, — принялся объяснять Женька. — Олег обещал и не позвонил. А у всех остальных было занято.
Пашков с сомнением покачал головой. Женькины слова показались ему отговоркой.
— Да какая разница! — уже совершенно изнывал Женька. — Ты лучше послушай.
— Ладно. Рассказывай, — нехотя согласился Пашков, которого снедали муки ревности. «Вот уж от кого-кого, а от Женьки я такой подлости не ожидал», — пронеслось у него в голове.