— Ого! Настоящие? — взвыл от восторга Марат Ахметов. — Дай поглядеть.
— Потерпишь, — поднял наручники над головой Пашков.
— Все по местам! — грянул Арсений Владимирович.
Класс затих.
— А ты молодец, парень, — одобрительно посмотрел на Лешку учитель. — Очень нужная, между прочим, вещь для самообороны. Тебя, например, хотят затащить в машину. А ты — щелк нападающего за запястье, а другой стороной наручник к рулю или к дверце, и делаешь ноги. Подойди-ка сюда, покажу, как ими грамотно пользоваться.
— Ну, ребенок, ты даешь! — одобрительно посмотрела Моя Длина на Пашкова.
Тот, сияя от гордости, подбежал к учительскому столу и подал наручники Арсению Владимировичу. Преподаватель поднялся на ноги и, поставив между собой и Лешкой стул, принялся обрисовывать ситуацию.
— Вот, предположим, я нападаю. Ты стоишь. А стул у нас будет моей машиной, в которую я тебя хочу затащить. А ты действуешь так.
Арсений Владимирович молниеносно продел наручники между сиденьем и спинкой стула, защелкнул браслет на своем запястье и почти тут же другой — на Лешкином.
— Ну и что? — спросил Пашков.
— Действительно, не получилось, — критически оглядел результаты собственного труда Арсений Владимирович. — Давай ключ. Сейчас откроем, и я тебе правильно покажу.
— Ключ у меня в рюкзаке, — ответил Лешка.
— Передайте кто-нибудь его рюкзак, — распорядился Арсений Владимирович, которому совершенно не улыбалось тащиться вдоль всего прохода вместе с Пашковым и стулом.
— Вот! — принес рюкзак Мишка Сидоров. Лешка принялся рыться в нем свободной
рукой.
— Давай скорей, — поторопил Арсений Владимирович.
— Тут уж скорей не скорей, — отозвался с растерянным видом Лешка.
— Не понял тебя, — удивленно проговорил Арсений Владимирович.
— И понимать нечего, — объяснил Пашков. — Ключик дома остался.
— Как дома? — побледнел Арсений Владимирович. — Ну ты, парень, даешь! Что ж, — принял решение он. — Пошли в слесарную мастерскую. Будем пилить.
— Пилить не дам, — твердо возразил Пашков. — Это наручники не мои. Я их одолжил у брата. Он мне не простит, если я их испорчу.
— Если чужая собственность, то нельзя, — согласился Арсений Владимирович. Во-первых, он действительно считал, что чужие вещи портить нельзя. Во-вторых, в происшествии винил в первую очередь себя. Преподавателю по обеспечению безопасности следовало лично убедиться в наличии ключа прежде, чем защелкивать наручники. И, в-третьих, старый военный по опыту знал: перепиливать легированную сталь, из которой сделаны наручники, дело долгое. А ему после этого урока нужно было попасть на совещание к директору.
— Вот что, Пашков, — обратился к нему учитель. — Пошли кого-нибудь к себе домой за ключом.
— Бесполезно, — развел Лешка свободной рукой. — Ключ у нас с Сашком в тайном месте. А его, кроме нас с братаном, никто не знает. Хотя нет, — тут же засомневался Пашков. — Я уже и не помню, вынул его оттуда или нет. Так что идти надо только мне.
— Тогда иди скорее! — скомандовал Арсений Владимирович. — Фу ты! — спохватился он. — Это что же, — обреченно посмотрел он на наручники и стул. — Выходит, нам тоже с тобой идти.
— Лучше пойдемте скорее, Арсений Владимирович, — посоветовал Лешка. — Чего зря время тянуть. Ничего другого все равно не придумаем.
— Пожалуй, — вздохнул доблестный заместитель директора по хозяйственной части. «Если я в таком виде явлюсь к Петровне на совещание он меня убьет», — добавил он про себя.
— Давайте мы тоже с вами пойдем, — вызвалась Компания с Большой Спасской.
Про подвиги этой пятерки Арсений Владимирович был наслышан. И вообще считал их ребятами находчивыми.
— Мне в таком положении прикрытие не помешает. Пошли, — согласился он. — Остальные, — повернулся он к классу, — сидят, тихо до нашего возвращения. Если какая проверка, скажете, что я их… — кивнул он в сторону прикованного к нему Пашкова и Компании с Большой Спасской. — В общем, скажете, — повторил он, — что мы пошли согласно теме урока в учебную разведку.
— Вместе со стулом! — хохотнул Мишка
Но Арсений Владимирович его не услышал. Он уже вместе с сопровождающими спускался по лестнице в раздевалку.
— Куртку надевать не буду, — сказал Пашков.
— Ты что? Умереть хочешь? — повернулся к нему Арсений Владимирович. — Мороз двадцать градусов!
— А как мы со стулом оденемся? — спросил Пашков.
— Что-нибудь придумаем, — заверила Катя.
— Да уж. Придумай, пожалуйста, — умоляюще посмотрел на нее Арсений Владимирович.
Пашков загляделся на Катю и выпустил Из рук свою сторону стула. Арсений Владимирович споткнулся и упал на гардеробщицу, которая задумчиво прогуливалась по вестибюлю.
— Стой! — подхватила она завхоза.
— Спасибо, Кондратьевна, — обрел с ее помощью равновесие тот.
— Ты чегой-то, Владимирыч? — уставилась на него с изумлением гардеробщица.
— Тревога в учебных целях, — промямлил преподаватель ОБЖ.
— Мебель, что ли, выносишь?—.. не отставала Кондратьевна — Опять эвакуация? у»
— Нет, — покачал головой Арсений Владимирович. — Репетиция партизанской борьбы.
— А я? — заволновалась гардеробщица.
— Ты пока свободна, — махнул незакованной рукой заместитель директора ив хозяйственной части. — Вернее, пальто мне подай, будь любезна. А шо да с этими — покосился он на стул и Пашкова, — в учительский отсек не пройду.
Гардеробщица спешно исполнила его просьбу. Катя в это время достала из раздевалки куртку Пашкова. Арсению Владимировичу помогли надеть пальто на левое плечо. Пашкова облачили в куртку справа. Спереди пальто и куртку наискось застегнули на несколько пуговиц, прикрыв таким образом учителя, Пашкова и стул.
— А сзади-то им поддувать будет, ~- позаботилась Кондратьевна. — Сейчас булавочки английские принесу. Мы их и заколем.
Булавками скрепили сзади куртку и пальто. Затем обвязали героев двумя разноцветными шарфами, один из которых, в зелено-красно-желтую шотландку, принадлежал Арсению Владимировичу, а другой, синий, — Пашкову.
— Вот, — протянула гардеробщица оренбургский платок. — Грудь надо как следует укутать. Иначе они со своей партизанской вылазкой совсем окочурятся.
Катя послушно выполнила указание. Глянув на результат, друзья охнули. Перед ними стояло жуткое чудище с двумя головами, четырьмя ногами и огромным животом, который образовал закрытый верхней одеждой и шарфами стул.
— Напоминает бомжа-мутанта, — сказал Тема.
А гардеробщица добавила: