— Счастливое стечение обстоятельств, — проявил скромность я. — Мы сперва в лифте застряли. А потом оказалось, что в соседних квартирах живем.
— Повезло тебе, мужик, — на полном серьезе изрек Толян. И добавил: — Тебе повезло, а у Витька непруха по всем фронтам.
После уроков мы с Жанной поспешили домой. Толян и тут чуть было не навязался ко мне в гости. Но на сей раз я повел себя очень решительно, объявив, что мать дома и разбирает вещи. Поэтому, мол, сегодня никак не получится, а вот на следующей неделе милости прошу. Толян неохотно смирился и объявил, что в таком случае пойдет навестить Витька.
Жанна на протяжении всего пути до нашего дома просто кипела:
— Во-первых, мне этот Толян уже осточертел. А во-вторых, что он к нам прилип как банный лист?
— Да ладно тебе, — пытался смягчить ситуацию я.
— Нет, не ладно, — поджала губы Жанна. — Учти: я не желаю терпеть его все время рядом.
— Брось ты, — вновь принялся убеждать я. — Он, по сути, вполне безобидный.
— Какая разница, — с чисто женской логикой заявила она. — Меня от него тошнит.
На это я не знал, что ответить. Если уж тошнит, то тошнит. К тому же, в следующее мгновение я обнаружил такое, что мне стало не до защиты Толяна. Предки-то мне комплекта ключей так и не выдали! Ведь мы с ними несколько раз заводили разговор об этом. А когда ключи, наконец, понадобились, никто не вспомнил.
— Чего застыл, Федор? — окликнула меня Жанна.
— Ключи, — с глупым видом топтался возле собственной двери я. — Их нету.
— Посеял? — ахнула Жанна. — Теперь все замки на всякий пожарный придется менять.
— Не придется, — возразил я. — Ключи не терялись. У меня их просто нет и не было. Предки забыли дать.
— Интересно живете, — прыснула Жанна. — Ладно, — отперла она собственную дверь.
Нас немедленно с радостным визгом торпедировал Пирс.
— Заваливайся, — простерла руку в квартиру Жанна. — Я пока пойду по-быстрому погуляю с Пирсом, а ты дозвонись на работу кому-нибудь из своих. Тебя ведь наверняка проверять будут. А к телефону никто не подходит, и они с ума начнут сходить от беспокойства.
Все верно. Мать широко практикует контроль и учет моих возвращений из школы и, когда я задерживаюсь, порет жуткую панику. На старой квартире было намного проще. Там хоть соседи могли сообщить, что я забегал и опять удалился. А тут получится, будто я куда-то совсем пропал.
Затворив дверь за Жанной и Пирсом, я сел у телефонного аппарата и задумался, кому лучше позвонить, отцу или матери? Выбор пал в результате на предка. И объяснять короче, и меньше эмоций в ответ.
Так оно на деле и вышло. Узнав, в чем дело, отец как ни в чем не бывало ответил:
— Я был уверен, что мать давно тебе ключи выдала.
— Но ведь не выдала, — повторил я.
— Значит, забыла, — продолжал отец. — А ты сейчас-то где?
— У Жанны. Мы сейчас вместе пообедаем, а потом снова вернемся в школу. Там у нас телекружок. Если вас еще не будет дома к нашему возвращению, посижу у Тарасовичей.
— Идет, — совсем успокоился отец. В отличие от матери он ничего не имел против Жанны.
После обеда мы поспешили обратно в школу. Занятия «Телепрофессии» проходили на втором этаже в большом просторном классе. Однако народа набилось так много, что было решено перейти в актовый зал. Телепрофессии здесь явно пользовались большой популярностью.
Сперва перед нами выступил руководитель студии, он же учитель физики Рэм Викторович. Он рассказал, что представляет собой наша студия, какие в ней секции и чем они собираются заниматься. Нам предоставлялся следующий выбор: дикторы-ведущие; операторы и репортеры.
— Ты куда пойдешь? — посмотрел я на Жанну.
— Естественно, в репортеры, — ни секунды не, колебалась она.
— А мне больше хочется в операторы, — отвечал я.
— Кто тебе мешает. Записывайся, — передернула плечами она. Затем, чуть подумав, добавила: — Даже хорошо. Потом попробуем вместе репортаж сделать.
— Если до этого дойдет, — пока не заглядывал
столь далеко я.
— А теперь, — торжественно провозгласил со сцены физик, — позвольте мне с радостью предоставить слово главе нашего районного кабельного канала Геннадию Прохоровичу Козину!
И Рэм Викторович первым захлопал в ладоши. Зал послушно разразился аплодисментами. Из зала на сцену вбежал невысокого роста тщедушный мужчина с копной курчавых черных волос. Почти всю верхнюю половину его лица занимали большие очки с толстыми стеклами в роговой оправе. А нижнюю — черная клочкастая борода.
Геннадий Прохорович, прижав руку к груди,
раскланялся.
— Как-то он несолидно выглядит для главы телеканала, — поделилась со мною Жанна.
— Это смотря какой канал, — не согласился я. — Для главы НТВ и впрямь несолидно. А для местного кабельного на окраине Москвы имидж как раз что надо.
— Может быть, ты и прав, — кивнула девочка. Тут Геннадий Прохорович начал страстно вещать о перспективах сотрудничества нашей студии с их каналом. Из его слов выходило, что до нового года мы будем заниматься в студии. Затем среди тех, кто прилежнее всех посещал занятия, объявят конкурс. Победители получат право делать репортажи для молодежных программ кабельного канала. Мы с Жанной переглянулись. Ради такого стоило потрудиться.
— И на творческом конкурсе в университет такое засчитывается, — шепнула мне Жанна.
— Если бы еще поменьше желающих, — окинул я взглядом зал.
— Помяни мое слово, Федор, через месяц, по крайней мере, половина отсеется. К Новому году в студию будут ходить одни энтузиасты.
— Хорошо бы, — не хотелось мне бороться с таким количеством конкурентов.
— Кстати, особо отличившимся наш кабельный канал с удовольствием даст рекомендации на факультет журналистики, — словно отвечая на вопрос Жанны, объявил Геннадий Прохорович.
— А как насчет гонораров? — выкрикнул кто-то с места.
— Будет и это, — продемонстрировав крупные белые зубы, улыбнулся глава кабельного канала. — Но, так сказать, в крайне умеренных пределах.
— Главное, ребята, у вас появился блестящий шанс освоить сложную, но захватывающую профессию, — моментально вмешался физик и бурно сам себе зааплодировал.
Зал подхватил рукоплескания.
После главы канала выступили представители разных телевизионных профессий: оператор, режиссер, репортер и, наконец, женщина-гример. Причем каждый из них уверял, что именно его профессия самая интересная.
На этом первое заседание студии «Телепрофессии» объявили закрытым. А тем, кто решил заниматься всерьез, было велено подойти к сцене и записаться в секцию, которая показалась наиболее привлекательной. Мы с Жанной остались верны первоначальному выбору.