— Верно, — подхватил Темыч. — А главное, если те, кто под их гипнозом, даже и попадутся на месте преступления, они все равно позабудут, зачем и по чьему приказу там оказались.
— Нет, ребята, это уже, пожалуй, слишком, — потряс головой Олег. — В центре Трудовых лечится такая крутая публика. Сами ведь видели, кто туда подъезжал.
— Ну и что, — не произвел впечатления его довод на Пашкова. — Чем круче, тем, в случае провала, легче отмазаться. А главное, Трупов остается чистеньким.
— Естественно, — кивнул Темыч. — Потому что у него в программу гипноза заложено, чтобы пациент, пробудившись, ничего не помнил.
— Вся информация как бы стирается у него из памяти, — подхватил Пашков. — Хорошие гипнотизеры это умеют. Вот моему предку однажды привезли одного пациента. Он всего лишь разок сходил к зубному врачу. А тот куда-то не туда ему бормашиной заехал. Вот он все и забыл после этого. И жену, и остальных родных, и иностранные языки, и даже как звать.
— Кого звать? — не понял Темыч.
— Да его самого, — внес ясность Лешка. — Предок мой уж на что мастер, а почти ничего сделать не смог. То есть вообще-то смог, но не совсем.
— Как это не совсем? — заинтересовались друзья.
— Ну, свое имя этот мужик после операции вспомнил, — принялся объяснять Лешка. — И жену узнал. А вот десять иностранных языков, тещу и собственных детей забыл.
— Я только не понимаю, какое отношение к этому имеет гипноз? — осведомился Олег.
— Ну, если врач мог такое сотворить с пациентом какой-то паршивой бормашиной, то гипнотизер способен куда на большее, — отвечал Лешка.
— В таком случае, если наши подозрения верны, то Ингину и Наташкину квартиру мог ограбить не сам Трупов, а какой-нибудь его пациент, — сказал Олег.
— В том-то и дело, — мрачно произнес Темыч. — И мы в таком случае ничего не докажем. Потому что с поличным Трупова не поймать. А тот, кто конкретно грабил, ничего не вспомнит.
— И все же мы попытаемся, — все сильней увлекало предстоящее дело Олега. — Главное, надо девчонок от этих Труповых оградить. А то вдруг хозяева «Идеала» у них в ближайший же сеанс обо всех наших планах выведают.
— И вообще сделают их своими союзниками, — заволновался Пашков.
— Вот именно, — кивнул Темыч. — У меня с самого начала сердце чуяло, что девчонки затеяли что-то нехорошее. И все Твоя Длина виновата! — в который раз накинулся он на Пашкова.
— Если хочешь знать, Машка куда в большей опасности, чем остальные, — встал на ее защиту Лешка.
— Почему это она больше всех в опасности? — спросил Темыч.
— Хватит вам препираться, — вмешался Олег. — Кто из девчонок в меньшей опасности, а кто в большей, мы пока с вами не знаем. Но заведение у Труповых и впрямь подозрительное. Поэтому нам следует проникнуть туда.
— Проникнешь, как бы не так, — с сомнением покачал головой Темыч. — Видали, какой там охранник.
— Попробуем уговорить Машку, что нам необходимо туда проникнуть и познакомиться с Труповыми, — уже складывался план у Олега. — Только о наших подозрениях девчонкам пока ни слова.
— Договорились, — ответили Темыч и Лешка.
— И все-таки, почему Танька так странно себя ведет со мной? — в полном недоумении проговорил Олег.
— Это уж вы сами с ней выясняйте, — откликнулся Темыч, которому хватало сложностей с Катей.
— Вот именно, — сказал Пашков. — Но помяни мое слово, это все виноваты Труповы. А верней, их гипноз.
— Похоже, ты прав, — не находил других объяснений Олег.
И трое друзей поспешили на последний урок.
После конца занятий в первоначальный план были внесены некоторые изменения. Ребята все же решили сперва забросить домой сумки с учебниками. Олегу, кроме того, нужно было выгулять Вульфа. А Женька сказал, что раз такое дело, он все же перед визитом к Наташке «немного поест». Потому что домработница и халява — это, конечно, хорошо. Но домашний обед вернее. Остальные тоже решили последовать его примеру.
— На все про все даю тридцать минут, — распорядился Олег. — Через полчаса встречаемся у моего дома.
Так они и поступили. Троллейбус «Б» тоже себя ждать не заставил. Поэтому сорок пять минут спустя Компания с Большой Спасской уже подошла к Наташкиному многоэтажному и многоподъездному дому, стоящему за церквушкой на Олимпийском проспекте.
В подъезде их встретила строгая консьержка.
— Куда путь держите, молодые люди? — буравя их подозрительным взглядом, осведомилась она.
— К Турундаевским, — с важностью отвечала Моя Длина. — Десятый этаж. Сто вторая квартира.
— Это значит, к Турундаевским-Гохманам, — уточнила консьержка.
— Гохман давно уже помер, — вырвалось у Женьки.
— А, по-вашему, раз помер, значит, уже не человек? — почему-то обиделась за покойного Гохмана консьержка.
— Вечная ему память! — огрызнулась Моя Длина.
Консьержка неодобрительно покачала головой и, сорвав трубку со стоящего на столике телефона, соединилась с квартирой Турундаев-ских.
— Наташенька, ты гостей каких-нибудь ждешь?.. Сколько человек?.. Сейчас посчитаю… Ага! Семеро… Ну, ладно. Сейчас пропущу. — Она положила трубку и, повернувшись к ребятам, неохотно произнесла: — Проходите.
Те кинулись к лифту.
Уже по пути на десятый этаж Олег отметил:
— Постороннему к Турундаевским было бы трудно пройти.
— Да уж, — фыркнула Катя. — Охрана у них на высоком уровне. Тут что своему, что не своему, все равно мимо этой бабки идти. Значит, она бы запомнила.
— А сменщица у нее еще хуже, — заверила Моя Длина.
— Тогда одно из двух, — снова заговорил Олег. — Либо грабитель живет в этом подъезде. Либо кого-нибудь тут знает и, проходя мимо консьержки, назвал другую квартиру.
— Есть и третий вариант, — сообразила Таня. — Грабители могли чем-нибудь отвлечь внимание консьержки.
— Если Труповы, то запросто, — вмешался Пашков. — Они сюда часто ходили. И консьержки наверняка их принимали почти как своих.
— А если они еще и гипнозом воздействовали, — добавил Темыч, — то консьержка никогда и не вспомнит, что они в тот день мимо нее проходили.
— Консьержка вообще могла быть соучастницей, — вдруг заявила Катя. — Кому, как не ей, точно знать, когда и в какой квартире совершенно пусто? А если хозяева вдруг вернутся раньше предполагаемого времени, консьержке ничего не стоит задержать их внизу. Или предупредить грабителей по телефону, что хозяева поднимаются.
— Кстати, эта консьержка, по-моему, не слишком хорошо относится к Турундаевским, — словно бы вскользь заметила Моя Длина. — Ей больше Гохман по сердцу.
Двери лифта раскрылись на десятом этаже. Моя Длина подвела ребят к квартире Турунда-евских и нажала на кнопку звонка.