— Ложись, Темыч, — повалил его в сугроб Олег.
— С ума сошел? — немедленно раздалось из сугроба. — Теперь я уж точно заболею.
— Молчи, — распластался Олег рядом с Темычем. — Если нас сейчас обнаружат, неприятностей не оберешься.
Темыч покорно затих. Простуда казалась ему куда меньшим злом, чем неприятности с милицией.
Двое в формах вернулись к машине. Один из них что-то сказал водителю. Затем оба милиционера снова вошли в подъезд.
— И долго нам тут лежать? — прошептал Тема.
— Пока не уедут, — ответил Олег. — Они явно водителя предупредили, чтобы следил за двором. Мы вылезем, а он зацапает нас.
— У меня уже руки и ноги отмерзли, — пожаловался Темыч.
— У меня тоже, — сказал Олег. Темыч, зажав рот и нос рукой, чихнул.
— Начинается. Завтра будет тридцать восемь.
— Если тебе так хочется, то обязательно будет, — отозвался Олег. — И вообще лучше помалкивай. А то тебе эти менты устроят не завтра тридцать восемь, а сегодня сорок.
Судя по тому, как Тема вдавился в сугроб, попадать в милицию ему ни при каких условиях не хотелось.
Двое в форме вновь возникли на улице. Погрузившись в машину, они укатили.
— Встаем, отряхиваемся, — поднялся на ноги Олег, — и тихонько идем к метро. При этом желательно глядеть в оба. Не удивлюсь, если эти менты нам где-нибудь устроили засаду.
Однако засады не оказалось. Ребята беспрепятственно достигли метро «Киевская».
— Как же я сразу не сообразил? — уже в вагоне поезда сокрушался Олег. — Ведь твой отец заявил в милицию. Значит, ищут не только машину, но и Самойлова. Из милиции к нему и на работу, и в квартиру наведались. Нашли нашу записку. Дальше все ясно?
— Куда уж ясней, — кивнул Темыч. — Только ты зря, Олег, себя коришь. Даже если бы ты сообразил раньше, это ничего бы не изменило.
— Ошибаешься, — отвечал друг. — Мы хоть держались бы начеку с этой соседкой. А так чуть не попались. Хорошо еще меня что-то клюнуло не соглашаться на ее чай.
— Это что же теперь получается? — дошло вдруг до Темыча. — Мы у милиции в подозреваемых ходим?
— А ты бы на их мосте что, интересно, подумал? — отозвался Олег. — Они разыскивают невесть куда канувшего вместе с вашей машиной врача. Являются к нему на квартиру. Находят на двери записку якобы с работы. Но там милиционерам отвечают, что никто подобной записки не посылал. Менты принимаются за соседку. А она сообщает наши точные приметы. Совершенно ясно, что мы зачем-то врем. Но зачем? Тебе, Темыч, такое не показалось бы подозрительным?
— Показалось бы, — окончательно впал в тоску тот. — Чуяло мое сердце, допрыгаемся мы когда-нибудь с нашей самодеятельностью. Лучше бы сразу пошли к майору Василенко.
— Зато смотри, Темыч, как теперь весело получается, — попытался свести все к шутке Олег. — Ты попадаешь в главные подозреваемые. Милиция скоро тебя найдет и докажет, что именно ты спер у собственного отца обе машины.
— Не докажет, — на полном серьезе откликнулся Темыч.
— Почему это? — удивился Олег.
— Если бы я спер машины, зачем мне искать Самойлова? — привел веский, по его мнению, контрдовод Тема.
— Для отвода глаз, — привел новый довод Олег. — Чтобы тебя не заподозрили в его убийстве.
— Шуточки у тебя в последнее время дурацкие, — набычился Темыч.
— Извини, — хлопнул его по плечу Олег. — Это на нервной почве.
— Лучше бы твоя нервная почва подсказала тебе, что нам теперь делать, — проворчал Темыч.
— Пока я знаю только одно, — убежденно произнес Олег. — К этой квартире на Украинском бульваре нам теперь даже близко подходить нельзя.
— Лучше уж сразу пойти в милицию, — кивнул Темыч.
— Так сказать, явка с повинной, — вновь разобрал нервный смех Олега.
— Не смешно, — сохранял мрачное расположение духа Темыч.
— А, по-моему, очень даже смешно, — продолжал веселиться Олег. — Если мы чистосердечно признаемся, нам дадут самый маленький срок. Отсидим с тобой, Темыч, а потом на волю с чистой совестью.
— Чует мое сердце…
— Заткнись! — крикнул Олег.
Тут поезд подошел к станции «Проспект Мира». Ребята вышли и направились по домам.
Наутро Темыч принес друзьям ошеломляющее известие.
— Предку вечером позвонили из милиции. Прямо с утра велели прийти. Говорят, обнаружилась какая-то зацепка и отцу надо что-то там посмотреть.
— Машину, что ли? — поинтересовался Женька. Олег взглянул ему на ноги. Женька был в новых теплых кроссовках,
— Класс, да? — поймал он взгляд Олега. — Так что, Темыч, тачку нашли?
— Про это никакой речи не было, — откликнулся Тема. — Просто сказали: пусть предок приходит и что-то посмотрит.
— Может, портфель с документами обнаружился? — предположила Таня. — Или его подкинули?
— Вот дельце! — воскликнула Моя Длина. — Зашибись-умри! Прямо не знаешь, что искать.
— Главное — неизвестно, где искать, — добавил Тема и зашелся от громкого чиха. — Говорил же, — с упреком уставился он на Олега, — простужусь я в этом сугробе.
— Я-то чем виноват? — пожал плечами тот.
— Он еще спрашивает, чем виноват, — начала с мелодраматическим видом Катя. — Темик хотел прокатиться с дяденьками милиционерами в тепленькое отделение милиции. Там бы нашего Темочку напоили чаем с вареньем, а потом посадили бы в уютную комнатку под названием КПЗ вместе с какими-нибудь очень хорошо пахнущими бомжами. И Темочка остался-бы здоровеньким и веселеньким. А ты, Олег, что наделал? Продержал нашего маленького нежного Темочку в холодном сугробе.
Все, кроме Темыча и Олега, расхохотались. Эти двое уже сообщили им вчера по телефону о своих подвигах. Темыч хотел достойно ответить Кате, однако вместо этого опять расчихался.
— Конечно, очень смешно, — с неожиданно серьезным видом произнес Олег. — Но мне вдруг, знаете, что пришло в голову? Никиту Владимировича могли вызвать в милицию из-за нас.
— Почему из-за нас? — удивились друзья.
— Ну, мы-то у оперативников явно под подозрением, — продолжал Олег. — Видели бы вы, как нас с Темычем вчера эта бабка разглядывала-.
— Чайку предлагает, — отчихавшись, подхватил Тема. — А сама глазами так и зыркает, так и зыркает.
— Вот именно, — подтвердил Олег. — По ее показаниям менты спокойно могли составить фотороботы. И сегодня предъявят их отцу Темыча.
— Травка зеленая! — взвыла Моя Длина. — Это чего же выходит? Мы в подозреваемые попали?
— Вы, может, еще и нет, — успокоил ее Олег. — А вот мы с Темычем — точно. Как-никак два раза засветились. А я еще имел глупость записку свою назад требовать.