— Не обращайте внимания, Роман Иванович, — махнул рукою Пашков. — Это у Марата просто галлюцинации от болевого шока.
— Сейчас у тебя будут галлюцинации!
Сжав кулаки, Ахметов хотел приподняться, но немедленно вновь со стоном схватился за ногу.
— Сколько тебе раз твердить, — прошептал ему в самое ухо Лешка. — У тебя в гипсе другая нога. Вот за нее и хватайся.
— Да у меня теперь эта нога болит, — ответил Ахметов и попытался съездить Пашкова по уху. Тот увернулся.
— Давай-ка, Пашков, займись делом, — распорядился Роман Иванович. — Беги в учительскую вызывать «Скорую помощь».
— Да, может, у него еще так пройдет, — не торопился исполнять приказание Лешка. «Только «Скорой» нам не хватает, — про себя добавил он. — Врачи ведь мигом поймут, в чем дело. Вот и получится, что Марат старался совершенно зря».
— Что ты несешь, Пашков? — осуждающе посмотрел на него учитель. — У Ахметова явно второй перелом. Или, по крайней мере, вывих. Тут нужен врач.
— Спокойно, Роман Иванович, — поднял руку Пашков. — С вывихами я и сам справляться умею. Ну-ка, Марат, — склонился он над Ахметовым. — Сейчас я тебя за ногу дерну, и сустав встанет на место.
Ахметов, не переставая орать, пополз в сторону от Лешки. Тот на четвереньках устремился за ним.
— Слушай, Марат, не переигрывай, — жарко зашептал он. — Иначе Роман и впрямь заставит меня звонить в «Скорую». И тогда мы все вместе попухнем. Значит, так. Я тебя сейчас совсем легонько за ногу дерну, а ты тут же сделай вид, будто поправился. Роман все равно уже никого сегодня спросить не успеет. Урок вот-вот кончится.
Он потянулся к ноге, но Марат с криками: «Уберите от меня этого психа! Он меня на всю жизнь калекой сделает!» — отполз в проход между вторым и третьим рядом.
Компания с Большой Спасской едва сдерживалась от смеха. Остальная часть класса с немым изумлением наблюдала за странной сценой.
— Пашков! — крикнул Роман Иванович. — Оставь в покое Марата! Быстро в учительскую!
— Роман Иванович! — взмолился Ахметов. — Умоляю вас! Вызовите «Скорую» сами! Этот псих не хочет!
— Пашков! — гаркнул Роман Иванович. — Оставь в покое Ахметова! Марш в учительскую!
Лешка задумался. Сопротивляться дальше было опасно. Тем более что, пока «Скорая» доберется до школы, литература уже давно кончится. Так что опрос в впрямь никому сегодня уже не грозит. А пока врачи будут разбираться с Маратом, можно просачковать часть биологии.
— Понял, Роман Иванович, — , произнес вслух Лешка. — Сейчас вызову. А ты, Маратка, терпи. Недолго осталось, — изобразил он сочувствие раненому Другу.
Уже покидая класс, Лешка услышал яростный голос Ахметова:
— Дай мне только поправиться. И тогда я с тобой разберусь.
В учительской оказалось пусто. Все преподаватели были на уроках. Вызвав по-быстрому «Скорую помощь», Лешка поспешил обратно в класс. Ему не хотелось пускать развитие событий на самотек. Тем более что, к глубокому недоумению Пашкова, Ахметов явно заигрался. «Надо же так войти в роль, — на ходу размышлял Лешка. — Не знай я, в чем дело, наверняка бы поверил, что Марат вторую ногу сломал. Одного теперь не пойму, на фига ему со «Скорой» связываться? Ведь и впрямь могут увезти в больницу. Наверное, Марату казалось так унизительно валяться в обмороке, что он решил: пусть уж лучше «Скорая» приезжает». С этими мыслями Лешка вошел в родной класс. Оказалось, что Марат по-прежнему стонет и охает. Лицо у него почему-то стало землисто-бледным. И он очень натурально закусывал губы. Точно у него и впрямь что-то невыносимо болело. Роман, сидя перед Маратом на корточках, сочувственно басил:
— Ничего. Потерпи. Сейчас врач прибудет. Я в твоем возрасте однажды катался на коньках и тоже перелом заработал. Правда, не ноги, а правой руки. Но все равно было больно.
— Вызвал, Роман Иванович, — сообщил Лешка.
— Тогда иди на улицу и встречай, — распорядился литератор.
— А как же Марат? — спросил Пашков.
— Без тебя справимся, — отозвался Роман Иванович. — Иди, иди, быстрее!
— А можно я тоже? — вызвался Женька.
— Можно, — кивнул учитель.
Остальная часть Компании с Большой Спасской вознамерилась было рвануть в коридор, но литератор крикнул:
— Останьтесь! Двоих встречающих вполне хватит. Ребятам пришлось смириться. Пашков и Женька
выскользнули за дверь. Отбежав подальше от класса, они дали волю снедавшим их чувствам.
— Ну, Маратка дает! — поделился Женька.
— Я просто сам удивляюсь, — озадаченно отвечал
Пашков. — По-моему, он до того вошел в роль, что сам никак выйти не может.
— Ничего, сейчас выйдет, — ничуть не волновался по сему поводу Женька. — Вот врачи приедут…
— И чего ему «Скорую» вызывать приспичило? — продолжал удивляться Пашков.
— Ну, может, Марату без «Скорой» скучно, — предположил Женька.
— Говорю же: слишком он в роль вошел, — отозвался Пашков. — Видал? — повернулся он к Женьке. — У него даже лицо побледнело.
Спустившись на первый этаж, ребята объяснили гардеробщице Екатерине Тимофеевне, что у них «плохо с Ахметовым».
— Открывайте, тетя Катя, раздевалку! — грянул Женька. — Сейчас оденемся и пойдем встречать «скорую»!
— Ах ты, Господи! — всплеснула руками Екатерина Тимофеевна и, достав из кармана огромную связку ключей, принялась отпирать замок. — Чего ж у вас там с Маратом-то, а?
— Упал в классе. Сломал две ноги! — бодрым голосом сообщил Женька.
— Дела-а, — протянула гардеробщица. — А закурить у тебя, Леша, есть? А то у меня кончились.
Пашков, набросив на себя куртку, протянул Екатерине Тимофеевне сигареты.
— Огонь тоже кончился, — сообщила та.
Пашков чиркнул зажигалкой. Гардеробщица, Усиленно дымя, устремилась следом за мальчиками на Улицу.
— Это чего же выходит, — на ходу причитала она. — Ахметова, значит, теперь повезут в больницу?
— Да, может, еще обойдется, — избегал категоричных выводов Пашков.
— Одна-то нога у него уже сломана. И даже в гипсе, — добавил Женька. — Из-за этого Марат и упал.
— Я думаю, он вторую ногу просто ушиб. Вот ему теперь и больно, — сказал Пашков.
— Беда никогда не приходит одна, — задумчиво проговорила Екатерина Тимофеевна. — Ну-ка, Леша, угости еще сигареткой. А то очень волнительно.
Тут подъехала «Скорая помощь».
— Ну, кто у вас здесь? — выскочил из машины врач.
— Он наверху, — воздел указательный палец Женька.
— На крыше, что ли? — проследив направление, поморщился санитар. — Вот, — повернулся к врачу он. — Лазают по такой скользи, ноги ломают, а мы потом снимай и лечи.