— Вот что, Машка, — сказал он. — Погляди-ка с балкона. Нет ли на улице нашего дорогого приятеля?
— В гробу я таких приятелей видела, — произнесла сквозь зубы Школьникова, но все же отправилась проверять.
Не прошло и двух минут, как в трубке вновь послышался ее голос:
— Есть.
— Ну, да? — не ожидал такого Олег. — Неужели стоит?
— Нет. Ходит, — уточнила Моя Длина. — Взад-вперед. Взад-вперед.
— Так, Машка, — деловито проговорил Олег. — Опиши-ка мне его по-быстрому.
— Довольно высокий, худой. В дубленке. На голове трикотажная шапочка…
— Тогда пока прощаемся, — заторопился мальчик.
— Что ты задумал? — спросила Машка.
— Пока ничего особенного, — отвечал Олег. — Просто хочу на него взглянуть. А ты, на всякий случай, больше на балкон не высовывайся. Нечего к себе привлекать внимание.
— Не буду, — пообещала Моя Длина.
Предлог, чтобы, несмотря на поздний час, выйти из дома, у Олега возник, пока они разговаривали со Школьниковой. Такса Вульф, дотоле дремавший на коврике возле кровати мальчика, вдруг стал проявлять признаки нетерпения. С ним еще не погуляли на ночь.
Положив трубку, Олег быстро вышел из комнаты. Вульф, радостно поскуливая, устремился за ним. Олег заглянул в гостиную. Беляевы-старшие смотрели какую-то передачу по телевизору.
— Папа, я выйду с Вульфом, — сказал Олег.
— Давай, — Борис Олегович разомлел в мягком кресле, и ему совершенно не улыбалось вылезать на мороз.
— Только недолго, — предупредила Нина Ивановна. — Уже двенадцатый час.
— Естественно, мама, — уже натянул куртку Олег. — Туда-назад.
Не дожидаясь дополнительных указаний, он выскочил на лестничную площадку, и они с Вульфом поспешили к лифту.
Вскоре мальчик и пес уже выбрались через школьный двор в Докучаев переулок. Здесь Олег замедлил ход. Вульф принялся метить кусты и фонарные столбы. Хозяин совершенно не торопил его. Парень, дежурящий возле подъезда Моей Длины, не должен ровным счетом ничего заподозрить.
Вот и дом Школьниковых. Одно из трех высоких зданий, стоящих в самом конце переулка. Вульф, словно поняв, что нужно хозяину, проявил интерес к сугробу возле Машкиного подъезда. Олег украдкою огляделся. Сперва он вообще никого не заметил. Затем из-за угла дома и впрямь показался мужчина. Мальчика невольно пробрала дрожь. Он лихорадочно соображал, как поступить дальше. Может, завести с этим парнем какой-нибудь разговор? Или нет. Лучше сделать вид, что мне вообще наплевать на него.
Незнакомец приближался. «А он вроде совсем невысокий!» — отметил про себя Олег. В следующий момент ему предстояло сделать еще два открытия. На незнакомце была не дубленка, а куртка. На голове вместо трикотажной шапочки капюшон. Правда, возраст и пол совпадали. Однако этого слишком мало.
Парень дошел до подъезда и, открыв дверь ключом, скрылся в доме. У Олега отпали последние сомнения: это был другой человек. Но тогда где же тот? Олег потянул Вульфа во двор. Там было тихо и пусто. Олег огляделся и пожал плечами. Одно из двух: либо Школьникова ошиблась, либо парень успел уйти. «А может, заметил нас с Вульфом и где-нибудь прячется? — пронеслось в голове у мальчика. — Хотя чего ему нас бояться? Он вообще меня никогда не видел. Подумаешь, гуляет человек с собакой».
Олег для очистки совести еще раз медленно обошел вокруг дом Школьниковой. Ни души. «Пора возвращаться домой, — принял решение мальчик. — Иначе предки скандал устроят». И, таща за собой упирающегося Вульфа, он бегом устремился к Портняжному переулку.
Дома Борис Олегович сообщил, что Олегу звонила Школьникова.
— И что за манера звонить так поздно, — с упреком произнес глава семейства Беляевых.
— Наверное, расписание на завтра забыла, — поторопился изобрести сколь убедительную, столь и невинную причину Олег. — Сейчас позвоню ей.
Сбросив ботинки и куртку, он кинулся в свою комнату.
— Ну чего там? — едва Школьникова взяла трубку, прошептал Олег.
— Я видела, как он уходил, — сообщила девочка.
— Тебе же велели больше не вылезать на балкон, — строго произнес Олег.
— Ну, понимаешь… — замялась Школьникова. — Меня будто какая-то сила дернула. В общем, захотелось проверить. Ты положил трубку, и я сразу выскочила на балкон. А этот тип как раз сел в машину и укатил. И, между прочим, машина та самая, которая за нами с матерью сегодня ехала.
— Ого! — вырвалось у Олега.
— Меня, главное, что удивляет, — продолжала девочка. — Толокся, толокся возле подъезда, а тут словно почувствовал.
— Словно? — переспросил Олег.
— Ну, да, — подтвердила Школьникова. — Бегом к машине, и поминай как звали.
— Машка, ты только пока не особо пугайся, — с расстановкою произнес Олег. — Но боюсь, что он ваш телефон прослушивает.
— Травка зеленая! — воскликнула Моя Длина.
— Ты матери-то о своих подозрениях говорила? — поинтересовался Олег.
— Естественно, нет, — отрезала Школьникова. — Чего зря пугать?
— Пугать, конечно, не надо, — согласился Олег. — А вот выяснить…
Он умолк, подбирая слова.
— Что выяснить? — переспросила Моя Длина.
— Ну-у… — протянул Олег. — Она в последнее время ни с кем не ссорилась?
— С бабкой ссорилась, — сообщила Школьникова. — Они постоянно ругаются.
Олега разобрал смех. Представить себе, что мать Зинаиды Николаевны Школьниковой, Антонина Васильевна, установила слежку за дочерью и внучкой…
— Спасибо тебе, дружок, — обиделась Школьникова. — У человека несчастье, а ты ржешь.
— Извини, Машка, — спохватился Олег. — Просто я тебя совершенно не о том спрашивал. Зинаида Николаевна не могла поссориться с кем-нибудь из партнеров или конкурентов?
— Наивный ты какой-то, Олег, — покровительственно проговорила Моя Длина. — Бизнес, к твоему сведению, — это постоянная ссора с партнерами и конкурентами.
— Спасибо за ликбез, — усмехнулся мальчик. — Но я имею в виду крупную ссору. После которой… Ну, сама понимаешь…
— Ты имеешь в виду, разборки начинаются? —
будничным тоном проговорила Школьникова. — Нет, кто-кто, а моя мать до такого никогда не доводит. А потом, следят-то не за ней, а за мной.
— А вдруг и за ней тоже? — вполне допускал такое Олег.
— Исключено, — отрезала Школьникова. — Материны мальчики из охраны давно бы уже засекли.
— Допустим, — согласился Олег, а про себя добавил: «Зинаиде Николаевне могут отомстить и по-другому. Вдруг они украдут Машку? Или…» И Олег строго спросил: — Машка, только честно. Ты сама не могла чего-нибудь такого сделать?