— И правильно сделаешь, — поддержал ее Женька. — Чем больше твоя бабка по району покрутится, Тем нам легче будет выяснить, есть ли за ней слежка.
— Ну до чего ж у нас Женечка умный! — фыркнула Катя.
— Он-то, может, и умный, — пробубнил Темыч. — А вот нам с Олегом что делать?
— Следить, Микроспора, — процедила сквозь зубы Школьникова.
— Ага, — зануднейшим голосом продолжал Темыч. — Мы, по-твоему, с Олегом реактивные? Зинаида Николаевна на своем «Мерседесе* дунет на работу…
— Я знаю! — просиял Пашков. — Позвоним Марату. Пусть одолжит машину с охранником.
— Боюсь, Ребенок, он пока не настолько тебя простил, — возразила Школьникова.
— Кроме того, машина пока нам особенно й не требуется, — возразил Олег. — Ты, Машка, непременно сегодня выясни, по какому маршруту твоя мать будет утром передвигаться. Мы с Темычем сперва покараулим ее возле дома. Надо посмотреть, не двинется ли следом за ее «Мерседесом» какая-нибудь машина. А потом то же самое проверим возле места ее прибытия.
— Позвоню вечером, — посмотрела Моя Длина на Олега. — Будет вам полная информация о перемещениях матери.
Труднее всего оказалось уговорить Катю и Таню, чтобы они пошли в школу. Во-первых, им тоже хотелось принять участие в слежке. А, во-вторых, Катя сказала:
— Ну, конечно. Вы сачканете, а нам за вас отдуваться. Что прикажете говорить, если Андрей спросит, где вы?
— Подумаешь, — никогда не волновали подобные мелочи Женьку. — Скажете, что мы все заболели.
— Таким тяжелым однодневным заболеванием, — фыркнула Катя.
— Я у зубного, — тут же вспомнил о недавнем посещении дантиста Олег.
— Я тоже, — присоединился Женька.
— Нет уж, — возразил Олег. — В эпидемию кариеса среди мужской части Компании с Большой Спасской наш Андрей не поверит.
— А тогда что? — растерялся Женька.
— И впрямь, — почесал коротко стриженный затылок Пашков.
— Вот-вот, — посмотрела на него Катя. — Думайте, мальчики, думайте. Если Андрей поймет, что мы опять что-то расследуем…
— Если еще и вы с Танькой не явитесь, то он это наверняка поймет, — перебил Олег. — А так, может, нам и сойдет с рук.
— К тому же, Катька, — сказала Моя Длина, — если ты не явишься в школу, то не сможешь пойти и на репетицию. А ты должна потом показать мне движения. Иначе я завтра болеть отказываюсь.
Словом, Тане и Кате пришлось согласиться. А вот предлог мальчики никак не могли придумать.
— Хитрый ты, Олег, — с завистью посмотрел на то Женька. — Придумал своего зубного врача.
Олег только пожал плечами. Поломав еще немного головы, Женька, Лешка и Темыч сказали:
— Ладно, девчонки, если Андрей спросит, то говорите, что мы трое простудились.
— Только я не сам, — осенило в последний момент гдкова.
— Что не сам? — повернулись к нему Катя и Таня.
— Простудился не сам, — пояснил тот. — Скажете, что у меня с бабкой плохо. Вот я с ней и сижу. Потому что больше никто не может.
— Вполне правдоподобно, — одобрила Таня. — Только Сашка на всякий случай предупредить не забудь.
Лешкин младший брат-погодок Сашок учился в девятом классе той же две тысячи первой школы.
— Предупрежу, — пообещал Лешка. — А теперь другие проблемы, — добавил он. — Как мы с тобой, Женька, будем за тетей Тоней следить?
— Вот уж ничего сложного, — взмахнул сразу двумя руками долговязый мальчик. — Куда она, туда и мы.
— Лопух ты, Женька, — покрутил пальцем возле виска Пашков. — Тетя Тоня ведь нас как облупленных знает. Мало того, что мигом нас засечет, так еще потом примется читать лекции, что нехорошо шататься в учебное время по улицам.
Женька несколько опечалился. Правота Пашкова была очевидна.
— Может, мы как-нибудь так… ну, тихонечко? — неуверенно проговорил долговязый мальчик.
— Слишком много риска, — отрезала Моя Длина.
— Ты лучше скажи, что нам делать? — взмолился Женька.
— Использовать старые наработки, — блеснули за стеклами очков глаза у Олега.
— Какие еще наработки? — разом повернулись к нему Женька и Пашков.
— Переоденем вас с Лешкой. Загримируем, — медленно произнес мальчик в очках. — Да и нам с Темычем это не помещает.
— Класс! — Женька от избытка чувств взвился на ноги. — Помните, какой я цыганкой был?
— Ты был замечательной цыганкой! — хорошо помнили остальные.
— И даже почти многодетной, — добавила Катя.
— А давайте я снова цыганкой стану, — готов был повторить удачный трюк Женька.
— Нет, — покачал головой Олег. — В данном случае цыганка будет слишком бросаться в глаза. А нам
нужно что-нибудь совершенно не привлекающее внимание.
— Тогда говори, что? — навис над ним Женька.
— Не торопись. Дай подумать, — медленно произнес Олег.
В гостиной повисло молчание.
— По-моему, нужно что-нибудь такое… — наконец снова заговорил хозяин квартиры.
— Какое? — перебил Женька.
— Ну, чтобы выглядеть вполне обыкновенно, но не так, как мы с вами обычно выглядим, — принялся тщательно протирать носовым платком очки Олег.
— Тогда лучше всего стать бомжами, — предложил Лешка. — Их никто никогда особенно не разглядывает. Даже наоборот. Нормальные люди стараются держаться от них подальше.
— Правильно мыслишь, Ребенок, — одобрила Школьникова.
— Я всегда мыслю правильно, — не упустил случая подчеркнуть свою значимость Лешка.
— Только бабка моя тебя даже в прикиде бомжа узнает, — подошла к делу сугубо практически Машка.
— Из этого следует, — сосредоточенно произнес Олег. — Что нам надо достать как можно больше старой одежды, а также парики и грим.
— И где ты все это собираешься доставать? — глянул на него исподлобья Темыч. — Да еще к завтрашнему утру.
— С одеждой проще, — сказал Олег. — Каждый соберет в доме какое-нибудь старье. Ну, а завтра утром, как только мои предки уйдут на работу, мы у меня и переоденемся. С гримом и париками тоже не проблема. Сейчас позвоню Вальке Прошечкиной.
Валька, или, точнее, Валькирия Прошечкина, была дочерью старого друга Бориса Олеговича, Генриха Прошечкина, который основал и возглавил Театр современного российского концептуального авангарда. Валька в прошлом году поступила в театральное училище. А недавно у нее состоялся дебют в театре отца. Она исполнила роль Джульетты. Олег и Валька общались с самого раннего детства. А потому обратиться к ней с просьбой ему ничего не стоило.