– Вместе, – подхватил я, – как-то, по-моему, многовато одной вороны за один день.
– Зришь в корень, Фома, – потеребил кончик длинного носа Макси-Кот.
– Так вы все-таки думаете, что это была одна ворона? – спросила Жанна.
– Ничего я не думаю, – откликнулся Макси-Кот. – По идее, если и не одна, то все равно для нашей компании многовато.
– Так сказать, по одной на каждого, – усмехнулась Жанна.
– Правильно, – кивнул я. – Три наши, четвертая – Пирса.
– Нет. Четвертая – волобуевская, – возразил Макс.
– Ах! – всплеснула руками Жанна. – И впрямь, как же мы про нашего среднего придурка забыли.
Не успела она это произнести, как зазвонил телефон. Я поднял трубку:
– Алло.
– Кар-р! – раздалось в ответ.
Я инстинктивно отшвырнул от себя телефон. Он со стуком брякнулся на пол. Трубка разразилась гомерическим хохотом.
– Ты чего, Фома, совсем? – уставились на меня, как на психа, Жанна и Кот.
– Совсем, – мне вдруг стало очень стыдно. Я узнал этот идиотский хохот. Он мог принадлежать только одному человеку – Толяну Волобуеву.
– Ты, что ли? – поднял я с пола трубку.
– Чо, напугался? – ответил очень довольный «дитя джунглей».
– Очень мне надо пугаться, – поймав на себе крайне выразительный взгляд Жанны, пробормотал я. – Просто трубку случайно уронил.
Однако «дитя джунглей», как ни странно, кажется, все понял правильно. И, снова заржав, одарил меня очередной тонкой шуточкой:
– Как говорится, уронил, на пол лужу налил!
Сделав вид, будто попросту его не услышал, я осведомился:
– Нога-то твоя как?
– А чего ей сделается, – бодро откликнулся Волобуй. – Прыгает.
– Я-ясно, – только и смог протянуть я. – Тебе вообще-то чего?
– Мне-то? – переспросил Толян. – Да я все насчет твоих пяти копеек. Не надумал на зубы меняться?
– Пока еще вообще на эту тему не думал, – решил я свести разговор на нет.
– Так чего, может, мне сейчас подскочить со своими зубами, а ты, пока я иду, подумай, – предложил он.
«Ну, ни фига себе, вариант, – пронеслось у меня в голове. – Сейчас нам здесь для полного счастья только Толяна не хватает. Это ведь еще хуже, чем ворона. Потому что от нее можно хоть балконной дверью закрыться. А от Толяна, если он придет, потом год не отделаешься».
– Нет, Толя, – решительно воспротивился я. – Мне еще надо долго думать.
– Так я могу пока просто так, без зубов, прийти, – мигом предложил он.
«Час от часу не легче!» – ужаснулся про себя я. И брякнул первое, что взбрело на ум:
– Понимаешь, Толян, сегодня никак не получится. Скоро мать придет, а нам еще туг с Котом прибраться надо.
– Да-а-а? – Кажется, Волобуй осмысливал информацию.
Разговор следовало срочно прекращать. Иначе, чего доброго, Толян набьется нам в помощники. И, проорав: «Ой, в дверь звонят. Пойду открою! Пока! До завтра!» – я бросил трубку.
– Ну что тебе предложил наш Толя? – с усмешкою поглядела на меня Жанна.
– Еще раз зубы и, естественно, свое общество, – пояснил я.
– Только его не хватало, – схватилась за голову Жанна.
– Вот и мне то же самое показалось, – кивнул я.
– Ты, Фома, сражался, как лев, – похвалил меня Макси-Кот.
– Ой, – посмотрела на часы Жанна, – пойду, пожалуй, маму проверю.
Подняв полотенце, она потянулась за венком и почти тут же вскрикнула.
– Опять, что ли, укололась? – спросил я.
– Вы на венок поглядите, – прошептала девочка.
Тут уже мы с Котом чуть не вскрикнули. Еще недавно ярко сиявший венок потемнел почти до черноты. Точно Жанна его вообще не чистила. Разве что земли на нем сейчас не было.
– Ну дела-а, – протянул Макс и смолк.
– Может, это от воды? – высказал я робкую догадку.
– Где ты у себя на столе видишь воду? – покрутил пальцем у виска Макси-Кот.
Жанна пощупала полотенце, которым все это время был накрыт венок:
– И оно совершенно сухое.
– Да вы что, не понимаете, – меня начала раздражать тупость друзей. – Ты, Жанна, наверное, после мытья и чистки плохо его вытерла. Вот он полежал и потемнел. Откуда мы с вами знаем, может, это какой-то такой специальный сплав, быстро темнеющий от воды.
Макси-Кот прямо поперхнулся.
– Ну, ты, Фома, сегодня такой умный, что я тебя даже с трудом узнаю. Специальный сплав, говоришь? Быстро темнеющий? Как раз очень подходит для кладбища, где памятники стоят на открытом воздухе, да еще под дождями и снегами.
– Я же всегда говорю: общение с Волобуем крайне вредно сказывается на мозгах, – с притворным сочувствием посмотрела на меня Жанна.
Мне стало немного обидно. Что-то они с Котом сегодня чересчур уж спелись против меня. Но, с другой стороны, я и впрямь сморозил жуткую глупость. Мастер, которому заказали этот венок, по идее, должен был сработать ровно наоборот: то есть найти самый влагостойкий металл. Но факт оставался фактом: после чистки венок очень быстро потемнел. И никакого объяснения этому я лично найти не мог.
– Слушай, Жанна, почисть, пожалуйста, его еще точно так же, как чистила в первый раз, – попросил я. – Потом пойдешь к маме. А мы с Максом понаблюдаем, как эта штука себя поведет.
– А сами вы, конечно, почистить не можете, – язвительно произнесла Жанна.
– Можем, – ответил я. – Но для чистоты эксперимента это следует сделать тебе.
– Он прав, – поддержал меня Макс. – Вдруг мы сделаем что-нибудь не так. Мы ведь точно не знаем, как ты чистила его.
– Чисто мужская логика, – вздохнула она. – Всегда найдете веские аргументы, чтобы скинуть на меня самую грязную работу.
– Ничего подобного! – возмутился я. – Между прочим, пока вы с Пирсом сегодня сидели и дышали воздухом, мы с Максом проделали самую грязную работу.
– Спорить с вами, – отмахнулась Жанна. – Быстрее почищу.
И, осторожно взяв со стола венок, она направилась в ванную. Пирс немедленно принялся клянчить у нас колбасу.
Чистка по второму разу прошла у Жанны на удивление быстро. Не прошло и пяти минут, как она появилась в кухне, неся золотисто поблескивающий венок.
– Чуть-чуть щеточкой провела, и порядок, – сообщила она.
– Теперь клади на стол, – потребовал Макс.
– Рано, – не согласился я. – В прошлый раз она перед этим еще укололась.
– Ну, ты садист! – накинулась на меня Жанна. – По-твоему, я должна снова палец до крови колоть?