Придон спросил резко:
– Эй, а ты кто?
Скованный по рукам и ногам поднял голову. Придон вздрогнул, в глазницах пленника бушевало яркое желтое пламя. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, Придону почудилось, что он узнает нечто знакомое, но тут пленник заговорил, и Придон решил, что обознался, голос совершенно незнаком:
– Я просто беглец, ищущий убежища…
Придон сказал подозрительно:
– Голову даю на отрез, что бежишь не от меня.
– Не от тебя, – согласился пленник, – но я искал убежища. Я искал убежища… но меня выдали. Как, ты полагаешь, надо относиться к тем, кто выдает доверившихся?
Придон сказал сухо:
– Мы, артане, не выдаем.
Пленник спросил негромким, но властным голосом, совсем не голосом человека, у которого на руках и ногах цепи:
– А как, по-твоему, надо поступать с теми, кто выдает врагу на смерть и поругание доверившихся им?
Аснерд, Вяземайт, Щецин и другие полководцы с напряжением следили за странным разговором. Затихло даже войско, прислушивались, не понимая, что происходит.
– Решать тебе, – ответил Придон напряженно, – мы, артане, обычаев войны не нарушаем. Мы потребовали выдачи пленников, и мы их получили. Но сами не выдаем! Ты – не из наших пленников. Ты свободен.
– Значит, – спросил незнакомец, – ты не знаешь, как поступить?
– Знаю, – ответил Придон. И добавил, подчиняясь внутреннему голосу: – Поступи, как ты уже поступал раньше. Мир не очень-то изменился.
Странный невольник повернулся к крепости. Солнце уже опустилось, высокие шпили дворцов и храмов на багровом небе казались угольно-черными. Стена из серого гранита тоже казалась вырезанной из тьмы. Город выглядел массивным, мрачным образованием.
– Да будет проклят город, – сказал пленник страшным голосом, – что выдает доверившихся ему!.. Да не оставит он следа, да не послужит деяние его жителей соблазном для слабых духом… ибо слаб человек, слаб.
Он вскинул руки. Цепи со звоном опали и рассыпались в пыль. Он простер освобожденные руки в сторону города. В недрах земли глухо заворчало, она слегка дрогнула. Огромный город колыхнулся, как деревья под порывом ветра. Придон даже провел ладонью по лицу, не веря глазам, весь город начал опускаться, словно растворяясь во тьме, что уже заполонила долины.
– Да послужит, – раздался сильный голос странного пленника, нечеловеческий, огромный и мощный, который отдавался долгим протяжным эхом в толще земли, в облаках, в сердце каждого воина, – деяние жителей этого града… совсем другим примером!
Багровое небо стало страшным, словно небесный ветер быстро раздувал это скопище гигантских углей. Раздался грохот, устрашенные люди видели, как небо вздрогнуло, темно-красные угли неба стали пурпурными. Грохот повторился громче. Кони задрожали и присели на крупы.
Третий раз грохнуло в небе, Придон застыл в страхе: в красном небе разверзлась широкая трещина, с грохотом посыпались красные угли, оставляя за собой светящиеся хвосты пламени. Между небом и землей встал широкий багровый столб, снизу взметнулся ответный огонь, уже ярко-желтый, ударил в стороны длинными струями, будто расплескался жидкий металл.
Донесся треск горящих зданий, камни лопались от внезапного жара. Из огня слышались дикие крики заживо сгоравших людей, рев скота, затем звуки города заглушил и крики, камни лопались и разлетались на мельчайшие обломки с сухим оглушительным треском.
Аснерд выругался и подал коня назад. Высокая и несокрушимая стена, окружающая город, пошла извилистыми трещинами, медленно рассыпалась. На земле эти камни охватил огонь, словно они из горючей смолы, а не из гранита.
На город все еще рушился огненный ливень из горящих углей заката. Горячий ветер обжигал лица, заставлял людей и коней пятиться. Всадники закрывались ладонями, щитами, кони жалобно ржали и отворачивали морды. Нестерпимый жар заставил все войско отодвинуться, отступить, пока жар не стал терпимым. Город погибал в огне, уже погиб, горела сама земля, камни.
Багровые отблески огня плясали на застывших лицах. Люди казались медными статуями, глаза как прикипели взглядами к бушующему аду.
С неба низвергался тяжелый ревущий огонь, как будто опрокинулась исполинская бочка горящей смолы. Земля вздрагивала под тяжелыми потоками.
Все войско, потрясенное и завороженное таким жутким зрелищем, смотрело неотрывно, многие приподнялись в стременах, вытягивали шеи, но никто не промолвил ни слова, и, лишь когда на месте города осталось огромное багровое пятно, кто-то за спиной Придона шумно вздохнул, Придон ощутил на себе тысячи пар глаз.
Он повернулся к незнакомцу, однако на том месте лежала пара уцелевших колец цепи. Далеко на дороге остановились пленники, потрясенные и с бледными лицами, смотрели на огненное озеро на месте города, откуда они изошли.
– Кто это был? – пролепетал Щецин иотрясенно.
Вяземайт открыл и закрыл рот. Он выглядел так же, как и остальные. Аснерд нашелся первым, вскинул руку, прокричал гулко, грохочущее:
– Воины! Кто бы это ни был, он – на нашей стороне! Эта неприступная крепость… да, теперь можно сказать – неприступная!.. волей этого… гм, человека в пепел… Да будет этот пепел вечным, чтобы вдолбить всем поколениям, чего нельзя делать, даже… даже когда у ворот самые страшные из врагов!
Он кивнул Щецину. Тот выехал вперед, прокричал зычно:
– Располагаемся станом!.. Зажечь костры, выставить вартовых! Расседлать коней, накормить, отдохнуть, ибо утром копыта наших коней должны прогреметь по дорогам Верхней Куявии!
Кровавый закат медленно угасал, небо темнело. Проступили первые звезды, луна, оказывается, уже на небе, но скрывалась за нещадными лучами солнца, теперь наливалась яркостью, как спелая груша сладким медом.
Аснерд вошел в шатер вслед за Вяземайтом, сказал укоризненно:
– Что ж ты молчал, как язык в задницу втянул? Это ж твое волхвячье дело! А ты даже не можешь сказать, кто это!.. Ты должен был сразу его узнать!
Вяземайт буркнул:
– Как?
– Ты волхв или не волхв?
– Волхв, – ответил Вяземайт. – А ты знаешь, что такое волхв?
– Ну, тот, кто волхвует, волшбит, кудесничает, толкует волю богов, дурит головы таким простым и наивным, как я… А как можешь толковать, когда самих богов не узнаешь?
Вяземайт поморщился:
– Так то богов… А ты уверен, что то был бог?
Аснерд удивился:
– А кто же еще?
Полог откинулся, вошел мрачный Придон, огонь злого нетерпения плясал в глазах, ноздри раздувались, как у зверя при виде добычи. Вяземайт кивнул в его сторону: