– Знаем, – ответил с полным ртом Дима.
– Бедная Ниночка! – посочувствовала бабушка. – Воображаю, как она расстроена. Много украли?
– Да вроде бы нет, – уклончиво отвечала Маша.
– Все редкие книги целы, – подхватил Дима.
– Чего же они тогда лезли? – удивилась бабушка.
– Капитан Шмельков тоже удивляется, – принялся излагать официальную точку зрения Дима. – А Степаныч считает, что это похоже на обыск.
– Ему виднее, – ехидно сощурилась Анна Константиновна. – Меня старуха Коврова-Водкина с этой библиотекой совсем извела. Сидит и через каждые пять минут причитает: «Это же настоящий удар по памяти князя Борского!»
– А чего ей Борский вдруг сдался? – заинтересовалась Маша.
– Ну, ты же знаешь, – развела руками Анна Константиновна. – У Натальи Владимировны вообще на дворянском происхождении пунктик. А тут еще конгресс. Совсем несчастной старухе голову задурили. И вообще, это полная чушь! – перешла к обобщениям бабушка. – Я всегда была против родовой спеси. Аристократизм, да, конечно. Но им чаще всего обладают люди совершенно не родовитые. Вот, например, ваш дедушка…
Маша вздохнула. Покойный академик Серебряков происходил из каких-то купцов.
Однако отличался не только глубокой культурой, но и изысканностью манер.
– …Так что вся эта родовая спесь мне абсолютно чужда, – тем временем развивала мысль Анна Константиновна. – А тем более у нас, в России, где вообще целых семьдесят лет была нарушена преемственность поколений и…
– Бабушка! – понял Дима, что она все дальше уходит от Борских. – Мы с Машей слыхали, Наталья Владимировна познакомилась на конгрессе с внучкой нашего князя?
– Какого еще нашего князя? – была очень недовольна Анна Константиновна, что ее перебили.
– Борского, разумеется, – быстро проговорила Маша.
– Господи! По-моему, с нашим поселком что-то не то делается, – покачала головой Анна Константиновна. – Только последнее время и слышу о Борских. Даже Степаныч вовсю готовится к их приезду. Он по этому поводу как раз при мне к Ковровой-Водкиной забегал. Весь при параде. В своей милицейской фуражке. Сколачивает по поручению председателя инициативную группу для торжественного приема бывших законных владельцев. Меня тоже хотел включить, но я, естественно, отказалась.
– А правда, что Наталья Владимировна с внучкой Борского теперь дружит? – повторил вопрос Дима.
– Ну да, – равнодушно отозвалась бабушка. – У них места были рядом в Колонном зале. Вот они и разговорились в антракте. Хотя как с бедной Наташей поговоришь. Ведь половины не слышит.
Коврова-Водкина обладала странным свойством. Она то слышала, то не слышала. Поэтому никогда нельзя было точно понять, какие из твоих слов до нее дошли.
– Во всяком случае, – продолжала бабушка, – Коврова-Водкина вдруг вспомнила, что у нее есть книга о княжеском роде Борских.
– Книга? – разом вытаращились на бабушку близнецы.
– Да, – подтвердила спокойно та. – Я когда-то ее видела еще при жизни Вадима Леонардовича, – вспомнила она о покойном хирурге Водкине. – Он же страшно любил всякие редкости.
– Это мы знаем, – сказали близнецы. У Ковровой-Водкиной еще оставалось много редких вещей, которые собрал Вадим Леонардович.
– Ну вот, – продолжала Анна Константиновна. – У нас в поселке работал бывший кучер Юрия Борского. Правда, – усмехнулась бабушка Димы и Маши, – тут у него было все поскромней. Он на кобыле с телегой помойки с дач вывозил. И одновременно приторговывал кое-какими вещами князя, которыми поживился во время пожара. От него Вадиму книга и досталась. Он ею ужасно гордился.
– Выходит, Вадима Леонардовича тоже Борские интересовали? – полюбопытствовал Дима.
– Нет, Борские тут ни при чем, – начала объяснять бабушка. – Его интересовала редкость издания. То ли к трехсотлетию дома Романовых, то ли еще к какой-то подобной дате выпустили по однотомной истории каждого из наиболее древних российских дворянских семейств. Причем печаталось это не для продажи. Тираж каждого тома не больше десяти экземпляров. Вадим Леонардович приобрел историю Борских за какой-то бесценок. Доволен, конечно, был страшно.
– Наверное, внучке Борского очень хотелось на эту книгу взглянуть, – сказала Маша.
– Если верить Ковровой-Водкиной, то да, – подтвердила бабушка. – Поэтому Борские сперва прямо к Наталье Владимировне, а уж потом под руководством Степаныча и каких-то еще добровольцев совершат паломничество к своим родным развалинам.
Ребята уже доели второе.
– Пойду чайник поставлю, – вышла из-за стола Анна Константиновна. – Ужасно пить хочется.
– А мы не будем, – вскочили на ноги близнецы.
– Как угодно, – не стала спорить Анна Константиновна. – Я тоже, пожалуй, сейчас чашку чая холодного быстро выпью и пойду поработаю. Хорошо, что вы мне про Вадима напомнили. Я как раз до него в своих мемуарах дошла. Надо бы воссоздать эпизод с этой книгой. По-моему, он проливает свет на характер Вадима Леонардовича.
– Тогда мы к Петьке до ужина, – были вполне довольны близнецы таким поворотом событий. Им хотелось скорей рассказать Командору про книгу Борских.
Близнецы забежали за Настей и вместе отправились к Петьке.
На краю его участка возле самой изгороди был овраг, где друзья и выстроили просторный шалаш, или летний штаб Тайного братства кленового листа.
Командор сидел внутри на запасном пледе Анны Константиновны. Подложив для удобства под спину две старые диванные подушки, мальчик углубился в чтение тетради Тайного братства. Там были тщательно зафиксированы три прошлых расследования.
– Решил в памяти освежить? – полюбопытствовала Маша.
– Да, кое-что, – расправил широкие плечи Петька.
Небольшой рост и довольно плотное телосложение он старался компенсировать занятиями спортом. В результате фигура у него стала почти атлетической. Во всяком случае, так казалось Маше.
Командор помолчал и добавил:
– Мне понятно только одно: такого трудного дела, как сейчас, у нас еще не было.
– То, что позади, всегда кажется легче, – философски заметила Настя.
– В общем-то, верно, – кивнул головой Командор. – Но раньше мы, по крайней мере, знали, что ищем.
– Или кого, – вспомнился Диме похищенный сын бизнесмена, который жил в одном из кирпичных особняков.
– Вот именно, – продолжал Петька. – А тут мы находим случайно дневник с какой-то дурацкой любовью к юной девице.
– Ничего не дурацкой! – возмутилась Настя. – Князь так возвышенно свои чувства описывает!
– Ладно, согласен. Возвышенно, – не стал спорить Петька. – Но я лично предпочел бы, если бы князь описал тайну, которая с подземельями связана.