– Хорошо, – буркнул Аснерд.
Он пустил коня в сторону стены. Щецин крикнул обеспокоено:
– Ты куда?
– Не закудыкивай, – огрызнулся Аснерд. – Похвалить хочу.
На стене народ ликовал, в воздух взлетали шапки, там орали, целовались, хлопали друг друга по плечам. Снизу поднимался дым, огонь быстро погас, но горячий воздух взметывал широкие хлопья пепла, сильно пахло горелым мясом.
Аснерд ехал неспешно, его заметили не скоро, и ликование стихло. На гиганта смотрели с опаской, лучники торопливо разобрали стрелы, начали натягивать тетивы. Иггельд смотрел на артанского полководца и не мог себе представить, чтобы этот конь, больше похожий на слона, мог идти галопом или непристойной для такого гиганта рысью. Аснерд выглядит в седле так, как будто сросся с конем.
Лучник по его сигналу пустил стрелу. Та вонзилась в землю в двух шагах перед копытами. Конь сделал эти два шага, остановился. Аснерд лениво поинтересовался:
– Мне что же, ближе и подъехать нельзя?
– Меньше ехать обратно, – ответил Иггельд лаконично.
– Гм, тоже верно. Меня боитесь даже одного?
– У тебя громкий голос, – ответил Иггельд, – а у нас хорошие уши. Говори, тебя услышат.
Аснерд перехватил быстрый взгляд Иггельда в сторону ворот. Аснерд подбирал ответ, а в голове крутился вопрос, чего же этот горец беспокоится, почему старается не допустить к воротам? Не потому ли, что хлипкие, достаточно пары крепких ударов, чтобы все рухнуло?
– Вы хорошо сражаетесь, – сказал он неспешно. – Таких противников можно уважать. А кого уважают, с тем и разговаривают уважительно.
– Это как?
– Как я, – объяснил Аснерд. – Я разговариваю уважительно.
Иггельд сказал холодно:
– Если ты пришел просто поговорить, ищи собеседников в своем лагере.
– Да нет, – ответил Аснерд легко, – я приехал предложить вам открыть ворота.
– Всего-то? – удивился Иггельд. – А может, нам сразу попрыгать с обрыва, чтоб вам руки не трудить, рубя нам головы? Аснерд сказал тем же легким голосом:
– Головы рубят трусам, ничтожествам. Сильных и смелых уважаем. Потому и не хотели бы проливать вашу кровь.
– Почему бы не взломать ворота и не войти в Долину, – сказал Иггельд, – нас не спрашивая?
Аснерд вздохнул, глаза померкли.
– Мы так и сделаем. У вас могут быть подземные источники, но зерно и мясо из-под земли не достанешь. Еда когда-то кончится. Голодным сражаться плохо… А мертвые вроде бы и вовсе не воюют, верно? Будете упорствовать, то нам лишь подождать… Оставшиеся в живых так ослабеют от голода, что и ворота открыть не сумеют. Придется в самом деле ломать.
Иггельд помолчал, артанин не должен знать правды, спросил прямо:
– Вам что за дело? Я не поверю, что так уж озаботились нашими жизнями.
– Скажу честно, – ответил Аснерд. – Мне очень не хочется торчать здесь на морозе хотя бы лишний день. Днем здесь ничего, но по ночам вода замерзает! А если придется вот так неделю… я взвою! Мы – люди равнин. Здесь нам плохо. Конечно, мы победим, ты сам это знаешь. Но если на это уйдет неделя, то мои люди так рассвирепеют, что их ничто не остановит. Вырежут всех, даже женщин и детей. У вас прямая выгода открыть ворота сейчас. Вы показали себя сильными воинами, вас зауважали. Так воспользуйтесь же!
Иггельд ответил с холодком, но громко, чтобы слышали все:
– Аснерд, у артан есть время уйти.
– Что?
– Не рассчитывайте, – повторил Иггельд громко, как глухому, – что спасетесь, сдавшись в плен. Нам пленные ни к чему.
Аснерд покачал головой. Оба смотрели друг другу в глаза, все сказано, оба чувствовали, как рвется некая нить, что возникла в тот день, когда он брался доставить их в грозную Долину Дивов. За последние дни истончилась, но рвется только сейчас.
Рука Аснерда рванула повод, конь вздрогнул, никогда так грубо с ним не обращались, поднялся на дыбы, впервые за последние пять лет, развернулся на задних ногах. Иггельд смотрел вслед с неподвижным лицом, но в груди было горько.
* * *
Аснерд зря рассчитывал, что второй таран прибудет на следующий день. Прошла неделя, Щецин послал отряд навстречу, те нашли только обгоревшие торцы да выжженные пятна. Неизвестные нападали по дороге, убивали охрану и жгли обозы Удалось отыскать следы драконьих лап. Все стало ясно, пришлось выслать навстречу Шранка, тот встретил обоз на выезде из Куябы и тащился с ним, проклиная все на свете, до самой Долины.
Привыкшие к тяготам артане все же страдали от ночного холода. Костры горели день и ночь, но дерева не хватало. Начали доставлять снизу, из равнины, но неизвестные нападали часто, убивали отряды, жгли собранное дерево. Щецин послал в Куябу письмо с просьбой обеспечить охрану на всем пути обозов. Аснерд разгневался, но Щецин бесстрашно заявил, что иначе воины перемрут без корма, замерзнут на холоде.
– Единственный выход, – сказал он резко, – взять Долину как можно быстрее!
– Возьмем, – прорычал Аснерд зло. – Мы, такие старые волки, да чтоб не сумели?
– Суметь-то сумеем, – ответил Щецин. – Но надо взять быстро.
Со стен с тревогой наблюдали, как из артанского стана выполз второй таран. Полз он так же медленно и уверенно. В полтора раза крупнее, крышу на этот раз заделали так, что ни капли смолы не протечет, а если даже и вспыхнет сооружение, то люди внутри за это время наверняка постараются проломить ворота. За этим движущимся сараем оставались мокрые следы. Похоже, поливали водой всю ночь, за это время настолько пропитался влагой, что воду можно выдавливать, просто ткнув в стену кулаком.
Таран остановился впереди линии артанских войск. Аснерд осмотрел, за ним суетливо двигался Щецин, обошли вокруг, Аснерд сказал громко:
– На этот раз не загорится! Ты чего так суетишься?
– Не знаю, – признался Щецин. – Сам вижу, что стал какой-то дерганый. Тороплюсь, понимаешь.
Аснерд фыркнул, как большой конь:
– А я не тороплюсь? Но – поспешай медленно! Поспешишь – кур да куявов насмешишь. Не загорится.
– А если и загорится, – сказал Щецин все так же торопливо, сам заметил, передернул плечами, договорил уже медленнее, – то смола не протечет в щели! А вы все равно успеете сокрушить эти врата.
Из-за деревянной стены донесся нарочито скорбный голос:
– А потом пусть сгорим?
Аснерд расхохотался.
– Сами знаете, – заявил он весело, – мы тут же ворвемся в пролом! Вы только не засните там. Так что, едва ворота рухнут, вылезайте. До вас ли будет куявам? Ладно, двигайтесь! Не дождусь, пока эти ворота рухнут!