Блестка с удивлением видела, как это чудовище повернуло голову к человеку и – ужас! – распахнуло жуткую пасть. Выметнулся длинный и быстрый как пламя язык. Иггельд успел заслониться локтем, но язык как будто уже знал это движение, ловко скользнул снизу и с чмоканьем залепил человеку лицо.
Иггельд заорал даже громче дракона, от повозки раздался громкий злорадный смех Ратши. Иггельд орать перестал, Блестка услышала его строгий наставнический голос:
– Ладно, ладно, можешь умыть меня… Видишь, я не ору!
Дракон лизнул его снова, снова, но в конце концов так разнежился, что лапы подломились, он опустился в воду на брюхо, и струи потекли, едва не выходя из берегов. На поверхности остались только спина и голова. Иггельд взобрался сверху, снова чистил, плескал водой, смывал пыль и грязь, выковыривал комочки засохшей земли из щелей между пластинами брони.
Когда отпустил дракона и вернулся, весь мокрый, к повозке, Блестка уже перестала дрожать. Чтобы этот куяв не подумал, что испугалась, спросила презрительно:
– Он совсем больной, да?.. Скоро околеет?
– Ты скорее околеешь, – ответил Иггельд сухо.
– А возишься, как с больным!
– С больным возиться уже поздно, – сказал он еще резче. – Дракон не может вылизать себя всего… Спину достать ему не удается, вот всякие мелкие гады и пользуются… Но если человек следит за своим драконом, тот станет втрое здоровее тех, из кого мелкие твари пьют кровь!
Блестка спросила подозрительно:
– А чего он так орал?
– Боится, – ответил Иггельд нехотя. Блестка изумилась:
– Боится?
– Моя вина, – признался Иггельд еще неохотнее. – Как-то я не попробовал воду, заставил влезть в горячую… ну, у нас иногда из-под земли и горячие ключи. Черныш ошпарил лапу, теперь всякий раз боится.
– Такой здоровый, – удивилась Блестка – И что, это навсегда?
– Нет, конечно. Приучу, что вода не кусается. Теперь всегда сперва пробую воду сам. Просто он у меня… осторожный.
– Трусливый, – предположила она.
– Осторожный, – отрезал он сердито. – Он не дурак, Просто осторожничает! Для него это первый дальний полет в сторону Артании. Все внове, потому он так… осмотрительно. Но память у него хорошая. Теперь он в эту реку зайдет сам, без страха. Я его уже почти приучил купаться. Ему нравится, когда… не боится. Он даже в море купается сам!
Над темным лесом с серебряными вершинками наливается ярким светом блестящая луна, тихая теплая ночь полна очарованья, мирно и трепетно играют нехитрые мелодии крохотные музыканты на стебельках. Спросонья чирикнула мелкая птаха в зарослях травы, сконфузилась, умолкла на полчирике. Блестка, ерзая задом, передвинулась к краю колеса, где заметила на металлическом ободе зазубрину.
От луны и звезд по земле пролегли едва заметные трепетные тени. Блестка с трудом выгнулась, посмотрела в сторону Радило и Ветра, но их тела исчезли. У самого леса пасутся видимые отсюда кони Радило и Ветра, пугливо поднимают головы и поглядывают в эту сторону, где дракон, сами готовы в любой момент пуститься вскачь сломя голову.
– Где мои друзья? – потребовала она у Ратши.
Он развел руками, поморщился от неловкого движения.
– Прости, что не дал проститься. Они с нашими. Надеюсь, там они ничего не делят.
Она не поняла, переспросила довольно глупо:
– Где?
– Я их похоронил, – объяснил он лаконично. – Всех.
– Ты? – спросила она недоверчиво и выразительно посмотрела на его перевязанное плечо. На белой тряпке проступили красные пятна.
– Черныш вырыл яму, – пояснил он, – а я… ну, а Черныш и… загреб. Не волнуйся, никакие звери их не достанут. Я ж говорю, там и наши.
Она пробормотала, несколько сбитая с толку:
– У нас полагается хоронить по-артански…
– Я им вложил топоры в руки, – прервал Ратша. – И головами к востоку. Двадцать лет воюю и с артанами, и со славами, даже с вантийцами цапался, так что про войну, кровь и смерть знаю все… Ты посиди здесь, я принесу мяса и сыра, позавтракаем. Или поужинаем? Нет, позавтракаем, уже ближе к рассвету. А потом наш вождь скажет, что будем делать. Она фыркнула.
– Вождь?
– Вождь, – ответил Ратша уже с неудовольствием. – А у вас вожди не сражаются?
– Так то у нас! – возразила Блестка с достоинством. – А вы – куявы.
* * *
Иггельд принес мешок с едой, расстелил возле костра на траве чистую скатерть, Ратша помог разложить мясо, рыбу, сыр, каравай хлеба, появился даже кувшин, явно вино, эти свиньи без вина не могут, Иггельд набросал на пурпурные угли много сухих веток. Блестка надеялась, что огонь в ночи виден издали, артанские удальцы обязательно заметят и тут же ринутся в эту сторону, полюбопытствовать, кто здесь и почему, а не зря же говорят, что драконов на земле бить легко…
Хотя, подумала она невольно, этого непонятно, как и на земле. Он же весь покрыт броней, толстой и плотной, нигде ни зазора, чтобы воткнуть копье. Только наверху у самого хребта вроде бы полоски, но туда еще надо залезть.
Ратша умело поджаривал мясо на камнях, ломти хлеба нанизывал на прутики и тоже поджаривал, чтобы обрели коричневую корочку. Вкусно запахло мясом, а от хлеба такой аромат, будто только что испекли. Блестка, что уже решила ничего не есть у захватчиков, ощутила во рту голодную слюну, подумала, что без еды ослабеет, а силы нужны, чтобы бороться и победить.
Иггельд посматривал со злостью, так бы и убил, Ратша держался даже дружелюбно. Она знала этот тип воинов, что в бою безжалостны, но едва схватке конец, с противником пируют, ни злобы, ни раздражения, иначе бы давно сожгли себя, но едва перемирие закончится, снова холодно и безжалостно готовы убить и того, с кем только что пили вино и пели песни.
Развязывая ей руки, Ратша попробовал расспросить, куда едут и что за сокровища, Иггельд фыркнул со злостью:
– Не видишь разве? Все награблено!
– Вижу, – отмахнулся Ракша. – Но все же любопытственно. Любознательный я, понимаешь? Вещи уж больно красивые.
– Подумаешь! На вкус и цвет…
– Не скажи, – возразил Ратша, – как раз вкус и цвет – хороший повод для драки! Верно, Артанка?
Она кивнула, потом посмотрела с подозрением – что-то не понравилось в чересчур дружелюбном тоне матерого воина.
– Нашел у кого спрашивать, – буркнул Иггельд и отвернулся. – Это же дикарка. Двух слов не свяжет.
Блестка набрала в грудь воздуха, тут же заставила себя успокоиться. Только что оба говорили, что она из знатных артан, умеет правильно строить слова. Думают, что она вот прямо сейчас раскроет рот и все выложит…