— Ах, значит, проделки мошенников. Спасибо, что предупредили.
Работник издательства явно пустился в какие-то пространные объяснения. Блеклый отвечал ему односложно. Затем дал обещание поставить в известность о возможном обмане всех знакомых и родственников, а главное, оформлять подписку на новое издание только у официальных дилеров.
— И последний вопрос, — сказал блеклый. — Не работает ли у вас курьером… — Тут он повернулся к Луне: — Тебя как зовут?
— Семен Баскаков, — ляпнул первое, что пришло в голову, мальчик.
— Семен Баскаков, — повторил в трубку блеклый. — Да. Да. Проверьте, пожалуйста. Я жду.
Павел лишний раз похвалил себя за предусмотрительность. Хорошо еще, он додумался оставить дома тетради и дневник. Иначе бы эти двое мигом обнаружили, что его зовут Павлом, и, сопоставив факты, почти наверняка догадались бы, что Луна и впрямь за ними следит.
— Да, да. Слушаю, — снова заговорил блеклый. — Ах, такой не работает. Ну, спасибо вам, девушка. Всех благ.
Он положил трубку. Губы его скривились в злобной усмешке.
— Эх. Не работаешь ты там, братец. Луна поежился.
— И вообще, нехороший ты мальчик, — продолжал блеклый. — Тогда, в музее, мамочку волноваться заставил. Я тебе пытался помочь от чистого сердца. И вот она, черная неблагодарность. Теперь ты нас с дядей Валерой обманываешь.
Павел в полном отчаянии переводил взгляд с одного врага на другого. Оба пристально его изучали.
Вдруг «дядя Валера» врезал кулаком по столу и проорал:
— А ну говори, что тебе от нас надо?
— Да вот… понимаете… — тянул время Павел.
— Говори правду! — опять заорал Кузнецов. — Кто тебя сюда подослал?
— Н-никто, — против воли стал заикаться Луна. — Я… я сам.
— Сам! — воскликнул блеклый мужик и заливисто расхохотался. — Слыхал, Валера? Он сам. Сам сюда явился и теперь сам лапшу нам на уши вешает!
И с этими словами он отвесил мальчику звонкую пощечину. Удар был такой силы, что у Павла потемнело в глазах.
— Ну как, братец? — прошипел блеклый. — Говорить будем? Или тебе еще мало?
— Мне нечего сказать, — отозвался Павел. «Хоть бы ребята догадались Безвинному сообщить, — оставалась последняя надежда у Луны. — Или предкам».
— Мы ждем, — продолжал блеклый.
— Андрей, — первый раз за все время назвал его по имени Кузнецов, — а ты уверен, что он сюда один приперся?
— Дьявол, — прошипел блеклый Андрей. — Об этом-то я и не подумал.
На Павла обрушился град ударов.
— Говори, ты один?
— Один, — решил стоять до конца мальчик.
— Не верю, — покачал головой Кузнецов.
— Я тоже, — охватили в свою очередь дурные предчувствия Андрея.
— И чего предлагаешь делать? — выжидающе посмотрел на него Кузнецов.
Блеклый медлил с ответом. Однако Павлу было совершенно ясно: ничего хорошего его не ждет. Скорее всего, эти гады сейчас начнут настоящий допрос с пристрастием. Значит, единственная надежда на ребят. Или, если эти двое хоть ненадолго покинут комнату, можно воспользоваться мобильником.
В следующий момент Павла ждало новое потрясение: из куртки раздался звонок телефона.
— О-о-о! — похоже, обрадовался Андрей. — Мальчику звонят. Наверное, поступили новые распоряжения. Ну-ка, милый, послушаем, кто тебя там просит.
Тут Кузнецов, раскрыв перочинный нож Павла, уткнул острие лезвия ему в горло.
— Запомни, мальчик, у тебя все в порядке, — прохрипел Валерий Владимирович. — А если забудешь…
Договорить он не удосужился. Да в этом и не было необходимости. Телефон в кармане продолжал надрываться. Блеклый достал его и протянул Павлу.
— Значит, без глупостей! — счел своим долгом напомнить он.
— Да, — произнес в трубку Павел.
— Сеня, я задержусь на полчасика, — раздалось в ответ. — Раньше не получится. Ты только меня дождись.
Это звонил шофер Баскаковых. Имени его Павел не помнил. Впрочем, сейчас это не было важно.
— Хорошо, дядя Ваня, — откликнулся мальчик.
— Что за понты, Семен? — возмутился собеседник. — Какой я тебе дядя Ваня?
— Да это я так. Пошутил. — У Луны была своя задача: нужно нести любую чушь, пока шофер Баскаковых не поймет, что с ним разговаривает совсем не Сеня. Тогда он наверняка поднимет панику. Ибо если Баск попал в чужие руки, а тот, к кому он попал, выдает себя за. Бас-ка, значит, с Баском что-то случилось. И Луна нарочито веселым, насколько это у него сейчас могло выйти, голосом продолжал: — Шуток не понимаешь?
— Семен, это ты? — В голосе шофера послышалась настороженность.
— Я! Конечно, я! — Луна знал, что голоса у них с Баском совершенно не похожи.
— Ты-ы? — с еще большим недоверием переспросил шофер.
— Дур-рак! — хамским тоном изрек Луна. В трубке послышались частые гудки.
— Ну, и кто это был? — по-прежнему держа нож возле самого горла мальчика, осведомился Валерий Владимирович.
— Друг, — коротко бросил Павел. — Он меня будет ждать.
— Где? — продолжал допрос Кузнецов.
— У метро «Пушкинская». Через сорок пять минут, — ляпнул первое, что пришло в голову, мальчик. «Может, хоть один из них отправится выслеживать моего друга?» — добавил про себя он.
— Ох, не нравится мне все это, — выдохнул Андрей. — Что-то чую я нехорошее.
— Чуй, да не зевай, — сквозь зубы процедил Кузнецов. — Дислокацию надо менять, и чем скорее, тем лучше.
«Уйдут, они уйдут, — тут же сообразил Павел. — А меня или с собой прихватят, или… тут навсегда оставят».
Луну прошиб холодный пот.
— А с этим чего? — указал на пленника Андрей.
— Тоже берем, — видимо, уже все для себя решил Кузнецов. — Скрутим. Кляп в рот. Запакуем в коробку из-под телевизора. И тихо-мирно в машину.
Как это часто бывает в моменты крайней опасности, воображение у Луны заработало с лихорадочной скоростью. И он в считанные доли секунды представил себе все возможные последствия. Стоит преступникам вместе с ним покинуть квартиру, как ребята уже окажутся бессильны помочь. Ибо он, Луна, отбудет в неизвестном направлении, и тогда за жизнь его не дашь и копейки. А самое главное, что погибнет он совершенно напрасно. Убрав нежелательного свидетеля, преступники наверняка заметут следы. Ищи их потом.
Тут Павел сообразил и другое: ведь ему так и не удалось догадаться, что за преступление замыслили эти двое. Выходит, весь риск напрасен? Ну нет!
Страх за собственную жизнь, сковывавший Павла с тех самых пор, как его силою затащили в эту квартиру, внезапно сменился яростью и желанием действовать. «В конце концов, двум смертям не бывать, одной не миновать», — подумал Луна.