– Угу… – кивнул Сэм. – Если не считать девяти лет службы в войсках ООН – всю жизнь.
– Девять лет? Ого! Я сразу подумала, что вы немножко… ну… – Она сконфуженно смолкла.
Сэм рассмеялся.
– Немножко староват для интерна, да? Пожалуй, вы правы!
– Я не то хотела сказать…
– Бросьте, Нита! Действительно, было время, когда я чувствовал себя переростком и здорово переживал по этому поводу… Но с тех пор моя шкура основательно задубела. Стыдиться того, что столько лет отдано армии? Но мне это нравилось, и я даже успел дослужиться до капитана, прежде чем решил уволиться!
– Была какая-то особая причина?
– Безусловно. Но подсознательно я был уже готов к этому… Видите ли, там у нас был прекрасный врач, он же мой лучший друг – Том. И однажды я с удивлением обнаружил, что в его работе гораздо больше смысла, чем в моей. Том никогда не агитировал меня – он просто отвечал на все идиотские вопросы и позволял мне присутствовать при операциях… Окончательное же решение я принял после того, как пришлось побывать в одной тибетской деревушке. Наш десант, заброшенный туда, должен был помешать столкновению индийцев с китайцами… Я впервые увидел такую нищету и столько больных людей вместе – и подумал: почему той единственной вещью, которую мы принесли сюда, оказалась винтовка?..
Рассказ Сэма был прерван осиным жужжанием телефона.
На экране появился Мак-Кей. Мешки под его глазами красноречиво свидетельствовали о том, что он, как и весь отдел тропической медицины, работал ночь напролет.
– Как чувствуете себя? – резким тоном спросил Мак-Кей. – Нет ли каких-то симптомов?
Сэм взглянул на свой регистратор, потом – на регистратор Ниты.
– Все в норме, сэр. Ничего подозрительного… Не было ли за это время случаев заболевания?
– Ни одного. В контакте-то с Рендом были только вы двое… – Закрыв глаза, он принялся растирать свой лоб. – Ни единого случая заболевания болезнью Ренда – по крайней мере, у людей…
– А что птицы?
– Да, о птицах… Зафиксирован мор. Центр здоровья уже передал по радио предупреждение о том, чтобы люди не прикасались к больным или мертвым птицам и немедленно сообщали в полицию о фактах обнаружения таковых.
– Заражены ли другие животные? – спросила Нита.
– Нет, пока только птицы – и на том спасибо… И то, что вы в порядке, – тоже обнадеживает. Если вдруг обнаружите что-то необычное, немедленно дайте знать. Всего доброго. – Мак-Кей положил трубку…
– Кофе остыл. Сейчас подогрею, – глотнув из своей чашки, сказала Нита и открыла микроволновую печь. – Странная какая-то болезнь… Неправильная…
– Вас это удивляет? А разве не следовало ожидать, что болезнь, привезенная из космоса, будет чуждой для нас?
– Новой – может быть, но никак не чуждой. Ведь каким бы диковинным ни был этот вирус – воздействовать на организм он может лишь строго ограниченным числом способов! Совершенно чуждое не смогло бы повредить человеку. Скажем, грибок, которого интересует жизнь только кремниевой природы…
– Или бактерия, жизнеспособная только при минус тридцати…
– Совершенно верно! Нам неведом вирус, сразивший Ренда, но вполне понятны болезненные реакции его организма – жар, нефроз, фурункулез и тому подобное… Либо инфекция распространилась по всему организму, либо это нечто такое, что атакует несколько органов одновременно. Нова в данном случае лишь комбинация уже известных факторов.
Сэм налил себе кофе.
– Ну что ж, звучит обнадеживающе… А то я, откровенно говоря, уже вообразил себе этакую космическую чуму, распространившуюся по всей Вселенной… – Он внезапно нахмурился. – А как с птицами? Им тоже найдется место в вашей теории?
– Пока нет… Возможно, у них та же болезнь или почти та же. Если это действительно так, то будет очень кстати обнаружение вируса Ренда у кого-то еще. Вряд ли медикаментозное лечение даст хорошие результаты, но мы сможем создать вакцину… Поскорей бы узнать, что там с лабораторными исследованиями…
– Да, я тоже не прочь узнать результаты… Но давайте-ка, Нита, уж смиримся с необходимостью пребывания здесь, пока таковая существует. Вы можете заняться своими пробами, а вот мне, только и знающему, что разъезжать на тарантасе, делать абсолютно нечего… Позвоню-ка я кое-кому из друзей и разведаю, что творится в мире…
Все утро Нита работала в небольшой, но прекрасно оснащенной лаборатории, какие существуют при любой карантинной палате. До нее долетали неясные обрывки телефонных разговоров Сэма и шипение пневмотранспортера. Около полудня она вышла передохнуть и увидела Сэма, склонившегося над большой, во весь стол, картой.
– Вот, посмотрите, – сказал он. – Это Лонг-Айленд, а здесь – аэропорт Кеннеди. Я запросил все копии сообщений о мертвых птицах и отметил на карте все точки их обнаружения. Как вам нравится мой рисунок?
Нита задумчиво провела пальцем по линии, образованной красными цифрами.
– Все – вдоль южного побережья! – воскликнула она. – С наибольшим числом вдоль Лонг-Бич и Сидерхеста!
– Да, там, на канале Рейнольда, найдено больше двух тысяч мертвых уток… А скажите, Нита, вы не обратили внимания на то, в какую сторону, я имею в виду стороны света, был открыт люк?
– Мне было не до этого, ведь…
– Мне тоже. Поэтому я навел справки… Он открылся именно в сторону Лонг-Бич! А теперь – маленький штришок…
Он взял линейку и провел жирную красную линию, взглянув на которую Нита едва не задохнулась от неожиданности.
– Но ведь это же большинство пораженных точек! Правда, если ветер дул именно в ту сторону…
– Вчера – вспомните! – почти не было ветра. Сильного, во всяком случае.
– Не хотите ли вы сказать, что вирус, инфицировавший этих птиц, распространился, как… луч прожектора?
– Я ничего не хочу сказать, Нита. Я только нанес на карту точки. Может быть, вирус и в самом деле распространился упомянутым вами способом. Не стоит навязывать неизвестному организму наши правила поведения. Он, кажется, и не думает соблюдать их… – Сэм, расхаживая взад-вперед, бил кулаком по ладони. – До тех пор пока вирус Ренда будет поражать только птиц, мы в капкане… Нас могут тут мариновать сто лет, дожидаясь, пока мы заболеем…
Монолог был прерван сигналом телефона. Звонил Чейбл из Центра здоровья. У него был загнанный вид, и голос его был едва слышен.
– К вам везут пациента, Бертолли. Будьте добры, подготовьтесь к приему.
– Вы хотите сказать, что…
– Да. Болезнь Ренда. Полицейский. Один из тех, кто подбирал мертвых птиц.
Пока Нита заправляла постель, Сэм бросал выжидающие взгляды на входную дверь. Индикаторная лампочка своим миганием показывала, что внешняя дверь пока закрыта.