– Эй, ребята, – шепотом позвал Петька.
Молчание. Тут Петьку осенило: «Они наверняка видели, как Геннадий схватил Сашку, и теперь наверняка бегут к капитану Шмелькову. Попытаюсь-ка их нагнать».
И Петька устремился по направлению к деревне Борки. Занятия спортом ему помогли. Он догнал запыхавшихся друзей на подступах к деревне.
– Петька! – радостно приветствовали его ребята.
– А Сашка где? – спросил Вова.
– У них остался, – отвечал Командор. – Лапшу им какую-то на уши вешает. Про отца-алкоголика. Бежим к Шмелькову, пока эти гады что-нибудь с Сашкой не сделали. Где он живет-то, показывай, – уже на ходу обратился Командор к Вовке.
Вовка мигом довел их до дома Шмелькова, дорогою не переставая сетовать, что будет с родителями Сашки, а заодно и с ним, Вовкой, если Сашка почему-либо погибнет.
Вдруг Вовка замер как вкопанный.
– Ты что, забыл, где Шмельков живет? – уставился на него Петька.
– Нет, – с трагическим видом произнес Вовка. – Просто я теперь знаю, о каком несчастье предупреждал нас князь Борский. На месте Сашки должен был оказаться я.
– Почему ты? – не поняли остальные.
– Потому что князь меня той ночью предупреждал, – не сомневался в собственной правоте Вовка.
– Веди лучше скорей к Шмелькову, – напомнил о главной цели Петька.
Районный участковый капитан Алексей Борисович Шмельков и впрямь, отправив жену и двух детей на два дня в город к родственникам, взял на работе два дня отгулов, чтобы целиком и полностью посвятить себя ремонту мотоцикла. Возни с потрепанным «транспортным средством» оказалось достаточно. Лишь на исходе второго дня работы, а верней, уже в ночь на третий день мотоцикл стал наконец заводиться.
Очень довольный собою Шмельков растопил баньку. А смыв с себя всю грязь и мазут, решил закатить поздний холостяцкий ужин. С этой целью он поджарил большую яичницу с колбасой и картошкой. Наевшись, капитан со спокойной совестью предался крепкому сну.
Ребята сперва долго стучали в дверь. Им никто не открывал.
– Неужели нет дома? – заволновался Петька.
– Есть, – с уверенностью произнес Вовка. – Просто Шмельков всегда спит как убитый. Пошли в окно постучим. Он вон в той комнате.
Окно по случаю недавно прошедшей грозы оказалось закрытым. Петька заколотил по стеклу.
– Алексей Борисович! Алексей Борисович! Откройте!
Никакой реакции. Петька, встав на фундамент, подтянулся и заглянул в окно. В это время Шмельков наконец проснулся.
– Кто та-а… А-а-а! – не договорив, перешел он на крик.
Рука капитана инстинктивно скользнула под подушку, где он всегда прятал перед сном табельный пистолет.
– Чур! Чур! – не отрывая испуганного взгляда от окна, прокричал Алексей Борисович. – Сгинь, нечистый!
Испугаться было от чего. Петька по-прежнему оставался в своем «мистическом» гриме. Увидав в окне мертвенно-белое лицо с горящими глазами и «дыркой во лбу», капитан немедленно вспомнил рассказы односельчан и Степаныча о том, что в развалинах появился призрак. «Не надо мне было смеяться», – пронеслось в голове у Алексея Борисовича.
– Уходи, князь! – погрозил щупленький капитан пистолетом страшному лицу в окне.
Лицо мигом сгинуло. Но тут же раздался крик:
– Алексей Борисович! Я не князь! Это мы!
– Кто вы? – осторожно приблизился к окну капитан.
Внизу стоял Вовка. «Оборотень, – подумалось Шмелькову. – Вот бы вспомнить, что с таким обычно делают».
– Алексей Борисович! – проорал Вовкиным голосом «оборотень». – Откройте! Сашка в беде!
– Не знаю никакого Сашки, – отвечал капитан.
– Да сосед ваш. Сашка. А я Вовка Захаров. Тоже ваш сосед!
– И впрямь, ты? – все же решился распахнуть окно капитан.
Тут он заметил, что Вовка не один. С ним стояло трое ребят из Красных Гор и еще – этот жуткий тип с белым лицом и дырой во лбу.
– Ты кто такой? – было необходимо для внутреннего спокойствия выяснить капитану.
– Да Петька я. Миронов. Вы что, не узнали?
– А лицо зачем перемазал? – нахмурился капитан.
– Потом объясню, Алексей Борисович! – воскликнул Командор. – Скорее! Сашку нужно спасать. Там, в часовне, такое…
– Что в часовне? – насторожился Шмельков.
– В подвале! Спиртное делают! – выпалил Димка.
– Левое! – добавила Настя.
– Ну-ка, ну-ка, – заволновался Алексей Борисович. – Давайте подробней.
Ребята стали наперебой рассказывать, как обнаружили сперва потайной ход, а потом и подпольный цех.
– Эх, раскудри тебя береза! – воскликнул капитан Шмельков. – Ну, теперь-то мне точно автомобиль дадут вместо мотоцикла! Эти деятели уже половину нашего района успели перетравить. Мы уж где только их не искали. А они, родненькие, тут, под боком. В землю, значит, зарылись. Во, раскудри тебя береза, кроты!
Капитан, подбежав к телефону, связался с районом.
– Ну, – положил он трубку. – Оперотряд выслали. Сейчас за мной заскочат, и будем брать.
– Мы с вами, – вызвались ребята.
– Нет, – решительно возразил Шмельков. – Там враз перестрелка может начаться. Ты, – ткнул он указательным пальцем в грудь Вовке. – Сыпь домой. И чтобы до утра носа из-за околицы не показывал. А вас мой сосед сейчас доставит в поселок.
Сосед, у которого во дворе стояла «девятка», проклиная спросонья все на свете, повез по просьбе Шмелькова ребят в поселок.
– Чего вы хоть натворили-то? – пытался выяснить владелец «девятки» у членов Тайного братства.
Но те упорно отмалчивались.
Главное, ребята сумели уговорить шмельковского соседа, чтобы тот высадил их, не доезжая до шлагбаума. Таким образом, никто из старших до поры до времени не узнал об их ночных похождениях.
На следующее утро, едва позавтракав, четверо друзей устремились в Борки. Им не давала покоя Сашкина судьба. Добравшись до места, они выяснили, что тот еще спит. Несмотря на усиленные просьбы друзей, Сашкина тетя наотрез отказалась будить племянника. Но членам Тайного братства это было и не особенно надо. Главное, что с Сашкой все в порядке.
Они забежали к Вовке, а потом с ним вместе отправились к Шмелькову. Тот, на их счастье, как раз заскочил домой позавтракать. И, поглощая очередную яичницу с картошкой, прояснил под большим секретом некоторые обстоятельства дела.
Следствие еще, конечно, едва началось, и многое предстояло выяснить. Но, судя по всему, цех, который накрыли ребята, был лишь одним из звеньев какой-то крупной организации по производству и сбыту фальшивой водки. И ниточки тянулись в Москву.