— Смотри! Вот она! Видишь, сворачивает к нам. Вот. — Ди остановила запись. — Самый лучший ракурс. Дальше будет в основном ее макушка. Марфа поглядела.
— В общих чертах на Альбину похожа. И все — таки это не она.
— В чем именно не она? — поинтересовалась Диана.
— Во всем, — отчеканила Марфа. — Габариты примерно те же, но эта тетка явно гораздо моложе. Двигается по — другому, легко, а Колькина мама ходит вразвалочку. И еще Альбина никогда платков на голове не носит, вечно или в шляпах, или в шапках.
— Знаешь, по — моему, на этой тетке платок исключительно для конспирации. Лицо так замотано, что его почти не видно. Одни очки торчат, — поделилась своими наблюдениями Ди.
— Вот именно что очки! А Колькина мать очков никогда не носит, — только сейчас сообразила Марфа.
— Может, очки тоже для конспирации.
— Нет, нет и нет! — отрезала Марфа. — Я совершенно убеждена, что перед нами не мать Смирновых. Уж ты мне поверь.
— Да что ты сердишься? — примирительно проговорила Диана. — Я, наоборот, даже рада, что это не их мама. Как — то, знаешь ли, было бы слишком неприятно.
Марфа фыркнула:
— А если Смирнов окажется похитителем, то приятно?
— Конечно нет. — Ди продолжала задумчиво разглядывать остановившуюся на экране картинку. — По мне, лучше бы вообще никакого похищения не было. Лучше пусть окажется, что Максим сам спрятался и уже вернулся домой, целый и невредимый.
— Но он, к сожалению, не вернулся, — вздохнула Марфа.
Это им было точно известно: по пути к Диане девочки повстречали Людмилу Сергеевну.
— Мне так ее жалко, — тихо проговорила Диана. — По — моему, она уже еле держится. Представляешь, как страшно, если твой сын пропал, а ты о нем ничего не знаешь.
— Да уж.
Марфе не требовалось усилий, чтобы представить, каково это — волноваться о здоровье и жизни близких. Когда с Данилой два года назад произошла беда, места себе не находила, пока брат домой не вернулся. А на маму и дедушку с бабушкой вообще было страшно смотреть. Они, конечно, бодрились, старались виду не показать, но Марфа же видела, что с ними делается.
— А я, Ди, если бы можно было выбирать, предпочла бы, чтобы Максима похитили.
— Это еще почему? — Черные глаза Дианы округлились.
— Потому что если он сам это устроил, значит, мать совершенно не любит и ему наплевать, что от ужаса она уже на грани помешательства.
— А вот его папа считает, что он именно этого и добивается, — напомнила Крошка Ди.
— Как бы там ни было, скорее бы он нашелся, — выдохнула Марфа.
— Да, — поддержала ее Диана. — По — моему, сейчас главное, чтобы он был жив.
Следующее утро не принесло никаких новостей, и ребята начали действовать по намеченному плану
В школе Лизе неожиданно повезло. Кольки Смирнова на первом уроке не оказалось, и Серая Харя сидел за партой в тоскливом одиночестве.
— Интересно, да? — кивнула в его сторону Лиза.
— М — м, — задумчиво протянула Марфа. — Из школы Смирнова, что ли, за обстрел физички поперли?
— Сомневаюсь, — покачала головой подруга. — Если бы поперли, то обоих. А Харя сидит. Как огурчик. Весь зеленый и в прыщах.
Марфа прыснула:
— Вообще — то, точнее, серый.
Лиза, приглядевшись к ненавистному Сереге, заметила:
— Неправдочка твоя, подруга, зеленца тоже присутствует. В общем, типичный пересоленный огурец.
Марфа снова тихонько прыснула.
— Зато, Лизка, у вас наметилась тема для интересной беседы. Спросишь его, куда подевался Смирнов. Нормальный зачин, между прочим. Глядишь, шаг за шагом дойдешь и до дачи. Нет, ну только посмотри, посмотри — какой красавец, а?
«Красавец», уловив на себе их взгляды, заволновался, поерзал на стуле, тщательно ощупал голову, достал из рюкзака расческу, причесался, потер ладонью нос, облизал губы, после чего, сев очень прямо, зачем — то надул щеки и так и застыл.
— Жестокая, — прошептала Марфа. — Что ты с ним сделала?
— Хватит из деваться, — душил смех Лизу. — Ты мне лучше скажи, отчего он так странно сидит? Как — то совсем неестественно.
— Видимо, в этом ракурсе он себе кажется самым красивым, — предположила Марфа.
— Перестань на него таращиться, — прошептала Елизавета. — Ведь и впрямь решит, будто я им интересуюсь.
— Успокойся. Таращишься не ты, а я.
— Все равно прекрати.
— Нет, Лизка, ты только подумай: он так и сидит. Я бы от такой позы через секунду сдохла.
Их обмен мнениями прервал резкий стук указки по столу.
— Соколова, Каретникова! Перестаньте вертеться и болтать! — прикрикнула географичка.
И девочки до конца урока больше на Харю не оборачивались.
Едва началась перемена, Лиза выпорхнула из двери, бросив на бегу Марфе:
— Ко мне не подходи. Начинаю операцию. Подруга кивнула и, подхватив под руку
Крошку Ди, проследовала в ее обществе чуть дальше по коридору, где они, устроившись возле окна, стали наблюдать за развитием событий.
Лиза потопталась в коридоре, ожидая, когда из класса выйдет Серая Харя. Едва он появился, девочка бросилась ему навстречу, словно что — то забыла в кабинете. Проходя мимо Сереги, она как бы невзначай выронила из рук свой рюкзачок, да так, что все его содержимое рассыпалось по полу.
— Ой! — жалобно воскликнула она.
Харя на мгновение замер, затем восторженно заглянул ей в лицо и, резко опустившись на четвереньки, принялся собирать рассыпавшиеся предметы.
— Сейчас, сейчас, — приговаривал он.
— Ой, спасибо тебе большое, Сереженька, — чарующе улыбнулась Елизавета.
Харя покраснел. Сереженькой его редко называли даже дома, а уж от нее он вовсе такого не ожидал.
Марфа ткнула Диану в бок.
— Чудеса в решете. Харитонов, оказывается, не только серый бывает, но и розовый.
— По — моему, он сейчас уже пунцовый, — с восхищением следила за метаморфозой, творящейся с Харитоновым, Крошка Ди.
— Никак от тебя не ожидала, — тем временем подлила еще порцию бальзама на влюбленную Серегину душу Елизавета. И, одарив его чарующей улыбкой, добавила: — Ты сегодня вообще какой — то… ну, совсем другой, что ли.
На лбу Харитонова крупными каплями выступил пот. Смахнув его ладонью, он дрожащим голосом спросил:
— Почему другой?
— Не знаю, — изящно дернула плечом Елизавета. — Может, потому, что Смирнова нет. — И тут же, не давая собеседнику опомниться, скороговоркой спросила: — Кстати, куда он сегодня девался?