Николай Алексеевич вздохнул. Насчет сноуборда он еще помозгует, а пока — взгляд его упал на часы — не грех и о своем организме подумать. Вера, жена, и так вечно ворчит, что он питается нерегулярно, завел манеру всякую дрянь на ходу перехватывать. Теперь вот взяла ситуацию под контроль: собирает ему с собой в термосах полный обед. Все исключительно домашнее и приготовленное своими руками. Вот сейчас он этого и отведает.
Николай Алексеевич поставил на стол два термоса. Один — с супом, другой — с котлетами и картофельным пюре. Открыв крышку первого термоса, участковый принюхался. От аппетитного запаха потекли слюнки. Его любимый борщ! Ну, Веруня! Не супруга, а золото!
Он перелил борщ в тарелку, отрезал ломоть черного хлеба, но ложку до уже открытого рта донести так и не успел. В дверь опорного пункта бешено заколотили. Резкий звук в тишине прозвучал столь внезапно, что Николай Алексеевич вздрогнул. Ложка выпала из его руки и брякнулась обратно в тарелку, обдав лицо участкового брызгами.
— Вот и пообедал, мама дорогая! — в сердцах воскликнул Николай Алексеевич.
От благостного настроения не осталось и следа. Опыт ему подсказывал: когда так колотят, хорошего не жди.
Если еще и теплилась, пока он шел к двери, маленькая надежда, что кто — то из знакомых забрел попросту перекинуться словом — другим в обеденный перерыв, то, отворив дверь и увидев мальчика, хоть и действительно знакомого, участковый понял по выражению его лица: это отнюдь не визит вежливости. Стряслось явно нечто серьезное.
— Николай Алексеевич! Капля в багажнике замерзает! — выпалил Клим.
Участковый вытаращился на мальчика.
— Какая капля? В каком багажнике?
— В «ауди»! Бежим быстрее! А то увезут!
— У матери твоей, что ли? Машина замерзла? Багажник не открывается? Эвакуаторы увезти грозятся? — по — прежнему не понимал участковый.
— При чем тут моя мать? — в свою очередь изумился Ахлябин. — У нее не «ауди», а «мицубиси»! Там абсолютно другой человек замерзает! В чужой «ауди»! Понимаете, его похитили! И могут совсем похитить! Бежим скорее! А то машину уже угнали. Рядом ее, во всяком случае, нет!
— «Ауди»? — чувствовал, что сходит с ума, Николай Алексеевич.
— Да нет! Как вы не понимаете?! «Мерседес». «Ауди» как раз еще стояла, когда я оттуда уходил. Сейчас, правда, может, уже и не стоит, но я ее номера записал.
Николай Алексеевич повертел лысеющей головой.
— Ты мне всё — таки поясни: сколько машин — то угнали?
От нетерпения и раздражения Ахлябин подпрыгнул на месте.
— Украли одну. «Мерседес». Но пока мы тут с вами беседуем, может, и вторую сперли. Пойдемте! Пойдемте скорее! Там же человек! Он пока живой!
— А какую каплю ты имел в виду? — Концы с концами в голове у Николая Алексеевича по — прежнему не сходились.
— Так его и имел!
— У него в багажнике замерзла капля?
— Нет, фамилия у него такая.
— Теперь понятно. А он сам, значит, в «мерседесе»?
— Как раз «мерседес» — то без него и угнали, а Капля остался в «ауди». В багажнике.
— Ладно, — с обреченным видом махнул рукой Сенюшкин. — Пошли. На месте разберемся.
Кинув последний взгляд на остывающий борщ, он оделся и последовал за Ахлябиным. Тот, уже на ходу, сообщил ему подробности происшествия. Услышав, что микроавтобус принадлежал «Милим — банку» и что в нем, кажется, находились важные бумаги, из — за которых, судя по всему, и произошло похищение, Николай Алексеевич обреченно изрек:
— Вот тебе, Коля, и выходные с детьми и женой, мама дорогая.
Семейный лыжный поход явно откладывался до лучших времен, а в желудке, разбуженном запахом борща, уныло урчало.
«Ауди», к счастью, стояла на прежнем месте. Клим снова вежливо постучал по крышке багажника:
— Александр Авдеевич, это мы вернулись. Вы еще тут?
— Нет, в Средиземном море плаваю с аквалангом. Водичка, знаете, теплая, разноцветными рыбками любуюсь…
«Замерзает!» — встревожился Клим. Он где — то читал, что у погибающих от переохлаждения перед смертью начинаются галлюцинации. Но следующая реплика пленника свидетельствовала, что тот пока пребывает в достаточно ясном сознании. «Выстрелив» забористым ругательством, Капля потребовал:
— Раз вернулись, то открывайте! Или ждете, пока я тут окончательно околею?
— Капитан Сенюшкин, — представился Капля. — Машина ваша?
В багажнике взвыли:
— Какая к черту моя! Вам этот охламон разве ничего не объяснил?
— Объяснение было, — ответил Николай Алексеевич. — Но если машина не ваша, без разрешения хозяина взламывать не имею права. Так что потерпите. Сперва хозяина разыскать надо.
Из багажника немедленно последовала реакция. Клим и Николай Алексеевич услышали отнюдь не лестный отзыв о родной московской милиции. Участковый насупился:
— Попрошу, гражданин, не выражаться. Я, между прочим, действую согласно закону и инструкции.
— А — а! — взревел Капля. — Значит, согласно вашему закону, это правильно, когда человека в багажник запихивают?
— Неправильно, — вынужден был признать его правоту участковый. — Мы с этим боремся.
— Хороши законы! — продолжал бушевать Капля. — Юстиция, тудыть ее растудыть! Засунуть меня в багажник и бросить можно и без хозяина, а освободить — его разрешение подавайте! Ну, артисты из погорелого театра! Цирк в огнях! А если вы хозяина вообще не найдете, мне что, навеки здесь оставаться? Ждать, пока железо не проржавеет?
— Найдем мы хозяина. Обязательно найдем, и очень скоро, — заверил пленника Сенюшкин. — Сейчас в милицию позвоню, они пробьют адресок. Хозяину сообщим и вас освободим.
— Николай Алексеевич, — переминался от волнения с ноги на ногу Клим, — если это машина грабителей, вы их не найдете. Наверняка ведь скрываются.
— А ему главное по инструкции, — злобно хохотнули из багажника. — Только с приличными людьми бороться и могут. Вы меня еще потом арестуйте, если живым, конечно, достать успеете, за то, что у меня машину угнали, по башке тюкнули и в чужой машине заперли, где я без разрешения хозяина тоже не имею права находиться!
— Достанем — разберемся, — пообещал участковый. — А сейчас дайте мне до отделения дозвониться. И не волнуйтесь: мы вас одного не оставим.
Последние его слова вызвали новый взрыв гнева:
— Ну и райончик! Ну и Пруды эти ваши Серебряные! Одни недоумки живут! Сначала этот ваш тормознутый школьник не волноваться просил, теперь вы…
— Без тормознутого школьника вы до сих пор бы один здесь сидели, — обиделся Клим.
— А интересно, что, собственно, изменилось? — продолжал бушевать узник. — Я и сижу фактически один. Или, думаете, мне ваши разговоры большое удовольствие доставляют?