— У тебя нет детей, не так ли?
— Нет.
— В таком случае тебе ни за что не понять, каково это — держать в руках пропитанную кровью рубашку дочери и не знать, что с ней случилось. Я не жесток, князь. Наоборот, освобождаю этот мир от людей, которые воюют с детьми!
Король пришпорил коня и понесся к лесу. Фенрил оглянулся. Огромная лесная поляна была изрыта следами копыт. Повсюду лежали мертвые и умирающие. Потерявшие хозяев лошади жалобно ржали, призывая своих всадников. Линия пистольеров была окончательно разгромлена. Пройдет некоторое время, прежде чем они снова соберутся и, может быть, решатся следовать за ними.
Из-под сени деревьев выехала наездница. Фенрил узнал гнедого жеребца, которого давал одному из мандридов Гуннара. Облитый кровью бок животного ясно говорил о судьбе его хозяина.
Сильвина молча поравнялась с эльфом.
— Спасибо! Ты спасла жизнь многим из наших воинов.
— Нас, эльфов, слишком мало. Наш народ исчезает. Тут приходится заботиться даже о таких, как Тирану. Я не могла допустить, чтобы вы оказались в ловушке. — Мауравани посмотрела на него холодными волчьими глазами. — Похитители бежали на запад. Их всего семеро, озера преграждают им путь. Они от нас не уйдут.
Брат Шарль с благодарностью позволил вынуть себя из седла. Он был ранен, болела каждая косточка. В его возрасте не стоит скакать наперегонки с Другими. Он недоверчиво посмотрел на опушку леса.
— Так быстро они нас не догонят! — самоуверенно сказала Лилианна. Мелкая прибрежная галька скрипела под сапогами комтурши. — Их возможностям тоже есть пределы.
Крик какой-то хищной птицы заставил Шарля поднять голову. Над ними кружил большой белый орел. Эрцрегент споткнулся. Нет, это не орел. Для орла эта птица слишком мала. Такой птицы ему еще не доводилось видеть.
— Неужели это того стоило? — тихо спросил он.
Братья отнесли потерявшую сознание девочку в большую из двух лодок, лежавших на берегу. Они были слишком далеко, чтобы слышать, о чем говорили эрцрегент с Лилианной.
— Это послужит великой цели, которой мы все клялись, — ответила комтурша с такой страстью, какой эрцрегент еще не видел у нее.
— Все эти убийства…
— Я вижу всех тех, чьи жизни мы спасли. Каждый из моих братьев по ордену готов заплатить самую большую цену, только чтобы служить Тьюреду.
— А можно повернуть и так, что ты принесла в жертву своих братьев. Да, злые языки, может быть, скажут, что ты оставила их в беде и спаслась, в то время как им пришлось умирать из-за какой-то девчонки.
— Тебе что-то известно о злых языках в наших рядах, которые очерняют поступки самых преданных слуг Тьюреда?
Лилианна слегка приподняла бровь и теперь смотрела прямо на него. Никогда еще Шарль не чувствовал себя так неуютно, к его горлу словно приставили обнаженную рапиру. Он был эрцрегентом орденской провинции Друсна, выше комтурши по рангу. По крайней мере, согласно «Серебряной булле Марчиллы», где были записаны теперешние обязательства Церкви и Нового рыцарства. Но оба понимали, кто правил освобожденной частью Друсны на самом деле.
— Мы ведь знаем, что нельзя защититься от дурных разговоров, и неважно, насколько безупречен твой жизненный путь, — уклончиво ответил Шарль.
Лилианна продолжала смотреть на него в упор.
— Я думаю не о жертвах, а о тех, кто будет жить. Мы заставим врагов заключить мир, потому что в наших руках будет девочка. Разве цена такой стычки слишком высока, если благодаря ей не разыграются все остальные битвы?
Шарль ненавидел язык воинов. Стычка — это так вульгарно. Он не хотел думать о том, что произошло на поляне, на которой расположились воины, чтобы дать им немного времени уйти подальше. Эрцрегент не ответил. Все, что он мог сказать, привело бы к открытой ссоре между ними. Он поглядел на озеро, на обе галеры и великолепную галеасу с гордым носовым возвышением.
— Ты с самого начала собиралась украсть девочку?
— Я просто готовилась к бегству. Хороший военачальник всегда планирует пути отступления. И мы должны ими воспользоваться, а не стоять здесь и болтать. — Комтурша указала на большую из лодок. — Сначала ты, брат Шарль.
После изнурительной скачки под солнцем было приятно войти в прохладную воду. Шарль подобрал полы своей рясы и пошел вдоль прибрежной полосы. Гребцы протянули ему руки и помогли подняться на борт. Он опустился на скамью посреди лодки. Рядом с ним на широкой доске, проложенной между банками, лежала принцесса. С ее лица стерли грязь; теперь она была почти так же бледна, как льняная сорочка, в которую ее одели.
Через повязки проступила кровь, пропитала рубашку. На груди расплывалось пятно, похожее на герб в виде красной луны.
Губы малышки совсем посинели. Эрцрегент нежно погладил ее по щеке, холодной, словно у мертвеца. Может быть, Лилианна права, и они смогут извлечь из этого похищения большую пользу. Возможно, удастся заключить с язычниками выгодный мир, который подтвердит разгром Друсны. Но с моральной точки зрения такой поступок был недопустим.
По команде боцмана гребцы взялись за весла. Комтурша влезла в лодку без посторонней помощи. Шарль наблюдал за моряками. Ни один не решался посмотреть на женщину-рыцаря с вожделением. Лилианна не славилась красотой. У нее было слишком жесткое и резкое лицо для женщины, по крайней мере, так думал Шарль. Ее окружала аура холодной неприступности. Новое рыцарство считало себя элитой Церкви Тьюреда во всех отношениях. Они были воинами, целителями, учеными… Шарлю их стремление к совершенству казалось недостатком. Совершенен только Бог единый! Так можно решить, что они пытаются стать как боги. Это ересь… Не приходили ли и другие князья Церкви к этой мысли? Власть, которую приобрело Новое рыцарство за последние годы, тревожила. У его членов были огромные земли, собственные флоты, к тому же они командовали — к неудовольствию старейшин ордена Древа праха — всеми войсками Церкви.
Лодка покачивалась на волнах. Когда берег остался позади, качка уменьшилась. Шарль был удивлен тем, что они направлялись не к галеасе — флагману небольшой эскадры, а к одной из галер.
Все три корабля были выкрашены в красный цвет. Окованные отполированной жестью, они сверкали в лучах закатного солнца. Словно огромные водомерки, притаились они, готовые мчаться на своих ножках-веслах, как только Лилианна отдаст приказ.
Обе галеры были одномачтовыми. Шарль видел, что моряки готовы: поднять якорь и поставить паруса — дело нескольких мгновений. И не помогут Другим ни их магия, ни воинское искусство. Догнать корабли невозможно.
Вечерний ветер принес вонь от немытых мужиков. Корабли Нового рыцарства считались образцом. Гребцами на них шли исключительно добровольцы, не то что на других военных кораблях, где работали военнопленные. Галеры были рассчитаны исключительно на скорость. Длина стройных корпусов в восемь раз превышала ширину. Угрожающе, словно вынутый из ножен меч, из широкой кормы выступал наполовину скрытый водой обитый бронзой таран. Прямо над ним располагалась платформа для орудий. Тяжелые, украшенные ликами святых бронзовые дула были больше похожи на дароносицы, чем на смертоносные орудия.