— Пощупай мою спину!
Мальчик удивленно поглядел на нее.
— Ну же, помоги мне подняться. И делай, что я тебе говорю!
Она обхватила его за плечо и поднялась. Зубы ее стучали.
Люк осторожно убрал ее волосы со спины. Они пахли ладаном и уксусом. Он нерешительно провел рукой по светлой коже. Она была холодной.
— Сильнее! Как будто мнешь тесто! — с трудом выдавила женщина.
Мальчик повиновался. Его руки спускались от корней волос под черный шейный платок. Он чувствовал, как женщина-рыцарь дрожит в ознобе.
Его руки осторожно прошлись по бокам шеи вниз до подбородка.
— Чувствуешь бубоны?
— Нет, госпожа.
Все происходящее было ему неприятно. Он ведь почти мужчина и знал, что нельзя подобным образом касаться женщины. И нюхать ее волосы. Ему еще никогда не доводилось чувствовать, чтобы волосы пахли ладаном. Это было приятно…
— Госпожа?
Мишель начала развязывать шнуровку на рубашке.
— Стяни мне рубашку через голову!
Тот нервно откашлялся.
— Я…
— Если хочешь однажды стать рыцарем ордена, в первую очередь придется научиться повиноваться приказам. Давай!
Она наклонилась вперед и едва не выпала из стенной ниши. Люк подхватил ее, затем залез в нишу позади нее. Так он ничего не увидит… Стянул ей рубашку через голову. Во рту пересохло. Мишель подняла руки. Они были покрыты светлыми шрамами.
— Смотреть нужно под мышками.
Волосы были влажными от пота. Кровь прилила к его голове. И вдруг он нащупал что-то вроде гальки.
— Что это?
— Твердое место, госпожа.
— Большое?
— Чуть больше фасолины.
Люк почувствовал, как глубоко она дышит. Мышцы ее плеч напряглись, и она перестала дрожать. Кожа слегка потеплела.
— Кожа поменяла окраску? — помолчав, спросила она.
— Этого я не вижу. Волосы…
— Напрягись, черт тебя дери! Не будь таким жеманным!
Люк наклонился вперед. Ему удалось увидеть ее груди, и он тут же с усилием отвернулся. Как же при свете костра разглядеть, какого цвета кожа под мышками?
Теперь он стоял рядом с ней на коленях. Пальцы пробирались сквозь волосы. Пот ее пах приятно. От этого запаха в животе возникло теплое приятное ощущение.
— Ничего, госпожа, — сказал он наконец, хотя и не был уверен, что совершенно прав.
Мишель облегченно вздохнула.
— Ты знаешь, от усталости, бывает, тоже слегка лихорадит, — сказала она, облокотившись на стену.
Люк заметил отвратительный красный шрам, проходивший чуть в стороне от ребер.
— Вас часто ранили, госпожа?
— От этого не уйти, когда выбираешь путь меча, Люк. Зато я никогда не голодала. Церковь кормит своих воинов, словно заботливая мать.
Мальчик кивнул и поглядел на костер. Казалось, ей совершенно все равно, что она, наполовину обнаженная, сидит у костра рядом с ним. Женщины, которых он знал до сих пор, были другими. Он был почти мужчина… Не годится сидеть рядом с женщиной, на которой нет рубашки. Это женщина-рыцарь должна бы знать!
Краем глаза он видел, как она потянулась к ширинке, и полностью сконцентрировался на том, чтобы как можно лучше изучить ветку, наполовину высунувшуюся из костра. Что она там делает? Не думать об этом… Ветка… Это тополь?
Он услышал, как она расстегнула пояс.
Да, это тополь. Наклонился еще дальше вперед. Жар пламени опалял лицо.
Тихонько щелкнула застежка на поясе. Она спустила штаны.
Люк почувствовал, как свело горло.
Мишель вздохнула.
Что делать? Может быть, посмотреть, как там кони?
— Раздевайся, Люк.
Голос ее прозвучал как-то странно. Он смотрел на огонь и притворялся, что ничего не слышит. Может быть, это вовсе и не тополиная ветка…
— Раздевайся! — грубо приказала она. — Брось в огонь одежду. А потом беги и молись, как никогда не молился.
— Что…
— Повинуйся, черт тебя дери!
Он неловко повернулся. Мишель спустила штаны до колен и глядела на свое срамное место, вообще не замечая, что он на нее смотрит.
В паху, наполовину скрытый волосами, притаился бубон. Темный.
— Беги, мальчик, — тихо сказала Мишель. — Ты был прав… Беги к реке! Мойся до тех пор, пока кожа не станет гореть, и никогда не возвращайся. Ты прикасался к чумной.
Галечного пляжа огромного лесного озера они достигли с последними лучами солнца. Юливее потянулась в седле. Три корабля черными силуэтами виднелись на фоне серебристо-серого неба. С длинными, развевающимися на ветру флагами они выглядели очень красиво.
Неподалеку волшебница обнаружила несколько пасущихся коней. Глубокие борозды, оставленные лодками на берегу, свидетельствовали об успехе врагов. Они пришли слишком поздно! Рыцари ордена победили. Во всей округе у Железного Союза не было ни единого корабля. Теперь им не догнать похитителей.
— Они остались так близко к берегу, чтобы посмеяться над нами, — с горечью произнес Фенрил. — Наслаждаются триумфом.
Король Гуннар вошел в воду до самых бедер. В отчаянии он рвал на себе волосы.
— Назовите вашу цену! Скажите, чего вы хотите! — кричал он в сторону кораблей. — Только не отнимайте ее у меня!
Тирану подъехал к ним. Он протянул Фенрилу белую рубашку, пропитанную кровью.
— Мои люди нашли это на берегу.
Фенрил скомкал рубашку и затолкал ее в седельную сумку.
— Ему этого видеть не следует.
— Покажите мне моего ребенка! — кричал Гуннар.
Его сильный, привыкший приказывать голос звучал очень резко. Юливее он всегда нравился. Многие эльфы считали его неотесанным варваром. Но ей он напоминал своего предка Мандреда, который когда-то пришел с Фародином и Нурамоном, чтобы вытащить ее из искендрийской библиотеки.
Она спешилась и вошла в воду. Стараясь утешить, положила руку на сильное, покрытое шрамами плечо.
— Идем, друг мой. Мы еще увидим Гисхильду. Они назовут нам свои условия для обмена военнопленными. Совсем скоро.
Гуннар обернулся к ней. В бороде сверкали капельки слез.
— Я ведь всего лишь хочу взглянуть на нее хоть одним глазком. Понимаешь? Только посмотреть, как она. Я не дурак, знаю, что они мне ее не отдадут. Но если бы мне предоставили хоть час… Я бы позаботился о том, чтобы сюда принесли всех выживших на поляне — за один час рядом с ней. — Он глядел на нее полными отчаяния глазами. — Это ведь немалая цена за то, чтобы только увидеть ее, правда?