— Прошу тебя, брат. Это больше, чем просто заложница. Я прошу прощения, если мое высокомерие обидело тебя, брат эрцрегент. Представь ее Новому рыцарству, и она станет одной из нас.
— А почему она должна захотеть стать одной из вас? Мне кажется, твоему ордену в последние годы была предоставлена слишком большая свобода действий, сестра Лилианна.
С неба упал еще один ворон, но и хищная птица с трудом держалась в воздухе. Покачиваясь на крыльях, она уходила от нападения.
— Мне жаль, что приходится возражать тебе, брат эрцрегент. Капитан, курс на Паульсбург.
— Ты не сделаешь этого! — набросился Шарль на бородатого рыцаря.
Тот пожал плечами.
— Это корабль нашего ордена, брат эрцрегент. Мне очень жаль, но я подчиняюсь комтурше, а не тебе.
Шарль с презрением поглядел на Лилианну. Это просто игра или ему действительно жаль?
— Я освобождаю комтуршу от полномочий.
— Это может сделать только маршал ордена или один из гептархов Анисканса, брат эрцрегент, — заметила Лилианна. — Принцесса — пленница Нового рыцарства. Мы заплатили за нее своей кровью. Дальнейшую ее судьбу решит маршал ордена.
Галера изменила курс. Большие паруса захлопали на ветру, а затем снова натянулись.
В бессильной ярости Шарль сжал кулаки. Его предали! Но Лилианне не стоит недооценивать его. У него тоже есть свои шпионы. Когда они прибудут в Паульсбург, останется еще по меньшей мере четыре дня на то, чтобы увести заложницу. Судя по дерзости, с которой Лилианна ведет себя, она не будет рассчитывать на то, что ее лишат власти в ее собственном замке.
Шарль с удовлетворением увидел, как белая птица камнем рухнула в воду, — Другие потеряли своего полководца. После событий на поляне пройдет некоторое время, прежде чем их войска снова пойдут в бой. Таким образом, Лилианна исполнила свой долг. Церковь может позволить себе организовать новую военную власть в Друсне. До зимы наверняка битв больше не будет.
Он поглядел на комтуршу и сердечно улыбнулся ей. Она была красивой женщиной. Кто знает, как низко она падет. В данный момент она достигла пика своей власти. Но меньше чем через неделю ее обвинят в мятежности и в цепях приведут в Анисканс.
Шарль встал на колени рядом с принцессой и пощупал пульс. Он был неровным. Одному Тьюреду известно, переживет ли она этот день. Но это ничего не значит.
— Ты послужила падению одной из княгинь Церкви, малышка моя, — прошептал он ей на ухо и без сил упал на одну из скамей.
Он может подождать. Теперь время работает на него.
Полуденное солнце ударило в лицо женщине-рыцарю, едва она, заморгав, открыла глаза. Люк был измотан до предела. С тех пор как был вскрыт черный бубон, он неотступно находился при ней. У нее был сильный жар, и она то и дело выкрикивала имя, неизвестное Люку. Только под утро сон ее стал более спокойным.
Мальчик поглядел на белую даму. В дневном свете она сияла так ярко, что ему пришлось тут же отвернуться.
— Пожалуйста, живи! Хоть ты. Пожалуйста! — бормотал он себе под нос.
Люк высвободил свою руку из пальцев женщины. Всю ночь в беспокойном сне она держала его за руку, будто он был якорем, связывавшим ее с жизнью.
— Я принесу попить, госпожа.
Мишель никак не отреагировала на его слова.
Он достал из своих вещей походную флягу и пошел к источнику, находившемуся неподалеку. Все тело у него болело — слишком долго просидел он неподвижно и теперь наслаждался каждым движением. От полуденной жары дрожал воздух. На розах порхали прекрасные мотыльки. Мальчик чувствовал себя неописуемо свободным…
«Она просто обязана выжить, — думал Люк. Он так истово молился за нее прерывающимся от слез голосом снова и снова. — И почему я вот так же не молился за мать?» Может быть, ее тоже можно было спасти? Но они не пустили его к ней. Не захотели. В их глазах он был всего лишь ребенком…
Пригнувшись, мальчик вошел в каменный тоннель в конце стены сада. Здесь было намного прохладнее. Волоски на коже встали дыбом. По спине пробежали мурашки. Идя по тоннелю, он почувствовал напряжение. Что это? Сила белой женщины? Или за ним следят Другие?
Люк ускорил шаг. После яркого солнца он почти ничего не видел в тоннеле. Держась рукой за поросшую мхом стену, мальчик осторожно шел вперед. Здесь ему еще не доводилось бывать. Во время своих прошлых посещений сада он слышал внизу шум воды. Но какая-то невидимая стена не давала войти. Раньше Люк всегда ходил к другому источнику, находящемуся довольно далеко, у разрушенного колодца. Но на этот раз он не хотел уходить так далеко от розария, боясь оставлять женщину одну. Она еще очень слаба.
Что-то коснулось его лица. Люк остановился как вкопанный.
— Есть здесь кто-нибудь?
Ответа не было. Мальчик обеспокоенно поглядел назад. Вход в тоннель четко вырисовывался посреди темноты. Сзади никого, по крайней мере видимого человеческим глазом. Придется все-таки идти к разрушенному колодцу.
Он колебался, отчетливо слыша журчание воды. Источник был всего в паре шагов. Ослепленный светом яркого небесного пятна, Люк поглядел в тоннель, но ничего не увидел. Что бы его ни коснулось, оно было очень нежным и хрупким на ощупь и ничего не могло ему сделать. Он осторожно пошел вперед.
Через три шага тоннель сделал резкий поворот. Люк вошел в маленькую пещерку, наполненную странным светом. Его глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к нему. А потом ему ухмыльнулось чудовище с широко разинутой пастью.
Фляга выскользнула у Люка из рук и упала к его ногам. Послышался стук, и пещера наполнилась трепещущими тенями.
— Мы не можем просто так сидеть здесь и ничего не делать!
— Что-то не припомню, чтобы я позволяла тебе говорить за меня, — сварливо ответила волшебница.
Эльфийский князь знал, что она терпеть его не может, понял это еще тогда, когда они встретились впервые. Неважно, насколько она могущественна и сколько ей лет, для него Юливее была всего лишь незрелой капризной девчонкой. Но как раз поэтому с ней стоило быть поприветливее.
— Полагаю, ты меня неправильно поняла…
— Что тут можно неправильно понять, Тирану? Ты позволяешь себе принимать решения вместо меня. И могу тебя заверить, что не потерплю этого. — Она отложила в сторону нож, которым строгала тоненькую ветку ивы. — Я просижу здесь еще целый день, если будет нужно.
— Он не вернется, Юливее.
— Откуда ты знаешь?
— Он никогда еще не отсутствовал так долго. И ты же знаешь: чем дольше он летает с канюком-курганником, тем сложнее ему отделиться от него. Если спросишь мое мнение, он просто бежал, устал от сражений. Он сдался.