— А что может случиться? Нужно поднести фитиль, чтобы произошел выстрел. Это гораздо безопаснее, чем пистолеты с поворотным затвором. Аркебуза не может выстрелить случайно.
— Я имел в виду не это, капитан… — Адольфо умоляюще поднял руки в жесте, которого Артуро у него никогда еще не видел. — Прошу тебя, капитан… Поговори с примархом или еще каким-нибудь их предводителем.
— Чтобы испортить сюрприз? Мы — полк Серебряных Львов. Своей блестящей победой в маневрах они сняли с нас позор поражения в битве на Бресне. Эта победа наконец погасила в моем сердце пламя горящих кораблей с припасами. Пусть это даже были всего лишь маневры… Сегодня женятся четверо наших Серебряных Львов. У них, черт побери, должен быть настоящий праздник. Такой, как празднуют андаланцы!
— Но…
Грубым жестом Артуро перебил его.
— Ты можешь представить себе свадьбу без салюта? Это как бал без танцевальной музыки! Как пир без праздничных блюд на столах! Ты видел поляну? Там есть место для часовни? Я хочу, чтобы этот день был для моих Серебряных Львов незабываемым!
С каждым словом Адольфо бледнел все больше и больше.
— Я не думаю, что рыцари…
— Да, да, да. — Артуро отбросил с лица мокрые от росы волосы. — Я знаю, мы должны уважать рыцарей. Все мы знаем, что они фехтуют, как эльфы, и жизней у них не меньше, чем у чертова кобольда. На поле боя они непобедимы. Но праздновать они не умеют. Но не переживай, мы разобьем лагерь достаточно далеко от поляны.
— Лагерь?
Артуро широко улыбнулся. Он догадывался о том, что это дело лучше держать в тайне от квартирмейстера.
— Себастьяно и его ребята уже, должно быть, занялись им. — Он кивнул по направлению к лесу по ту сторону замка. — Там есть большая поляна… С поляны лагерь даже видно не будет. Мне кажется, наши поминки веселее, чем у них свадьбы. Но мы ведь не ждем никого, кто не умеет по-настоящему праздновать.
— Я думал, Себастьяно должен принести припасы из гавани.
— В определенном смысле так оно и есть. Он должен привезти то, чего не хватает на этой свадьбе: всех музыкантов, которых сумеет найти, скоморохов, огнеглотателей и, в первую очередь, шлюх. Здесь слишком мало женщин. С кем должны танцевать мужчины и кого тащить в кусты?
— Как ты можешь… Рыцари тебя…
Артуро очень хорошо знал, что с ним могут сделать рыцари. Но ему было все равно.
— Сегодня выходит замуж маленькая девочка-рыцарь, которая отдала свою жизнь за то, чтобы вытащить меня из той чертовой речки. Говорю тебе, у нее не кровь — огонь… Она не такая, как все остальные здесь. Если бы она еще не нашла своего рыцаря, я начал бы за ней ухаживать. У нее должна быть свадьба, которая заслуживает этого названия. И если рыцари закуют меня за это в цепи… Срать я на это хотел. Я один за это в ответе. Можешь встать в строй, Адольфо. Сейчас я лично осмотрю ребят. И когда Гисхильда и Люк скажут «да», три сотни аркебуз укажут на небо и громовым салютом в их честь призовут бога Тьюреда!
— Но…
— У тебя есть приказ!
Адольфо вытянулся по стойке смирно, повернулся и ушел.
Капитан провел рукой по влажным волосам и надел украшенную перьями шляпу. Андаланцы славились тремя вещами: своим гордым мужеством в боях, бурными праздниками и упрямством. У него был план, и он никому не позволит себя отговорить!
Друстан швырнул полупустую бутылку с вином о стену.
— Я нужен моим послушникам, — еле ворочая языком, произнес он.
Жюстина могла просто-напросто сбежать, он этого делать не станет. Он обязан Люку, Гисхильде, Бернадетте и Джиакомо. И он пойдет на праздник.
Рыцарь уставился на кроваво-красное пятно на стене. Нельзя терять ни минуты!
Когда он встал с постели невесты, ему стало дурно. Он с трудом подавил приступ тошноты и побрел к двери. Лилианна должна была помешать ему напиться. Хорошая же она подруга… Когда доходит до дела, он всегда остается один. С горечью вспомнились ночи в госпитале, после того как ему отрезали руку. Где они были тогда, его братья и сестры-Львы? А потом его запихнули в Воронью башню, потому что не знали, что делать с калекой и пьяницей.
Друстан прислонился к дверному косяку и поправил одежду. Оказалось, что она заляпана вином. Можно было предположить, что рыцарь только что из битвы. Рука нащупала рукояти пистолетов на поясе… Может быть, стоит просто-напросто положить всему этому конец? Как часто он уже задумывался об этом. Его рука крепко сжала украшенный перламутром ствол. Миг — и с болью покончено. Почему она ушла? Он вспомнил ее взгляд, когда он пел ей в лесу и на коленях бормотал о своей любви.
Этот взгляд тронул его до глубины души. Он подумал, что встретил свою судьбу. А если она все же пошла на праздничную площадку? Но они же договаривались, что он заберет ее из комнаты. Они хотели пойти на площадку вместе с послушниками… Почему же ее здесь нет? Какой другой ответ еще может быть, кроме того, что она сбежала?
Друстан вышел в коридор. Он поклялся себе не бежать пред лицом врага. И сегодня предстоит самый тяжелый бой. Он должен пойти к послушникам.
Он осторожно спустился по лестнице. Колющая боль угнездилась прямо за лобной костью.
Двор замка был полон солдат. Проклятые андаланцы… Они хотят поздравить своих Львов. Они мешают. Свадьба послушников всегда была делом внутренним, которая праздновалась только в стенах ордена.
— Посторонись, парень! — Он грубо отодвинул в сторону пикинера, который сидел и грязным платком полировал свою кирасу.
Солдат был по крайней мере одного с ним возраста. «Парень» одарил его мрачным взглядом, но смолчал. Пусть бы только попробовал… Друстан был как раз в том настроении, чтобы развязать ссору. И дуэль пришлась бы очень кстати. В его состоянии он ни за что бы не выиграл. Так он мог бы избавить себя от позорного выстрела в висок.
Он вложит свою жизнь в руки Господа. Если Жюстина на лужайке, то все снова будет хорошо. Может быть, она действительно вышла раньше. Или Лилианна найдет ее и притащит. Кто знает, что эти бабы вытворяют в день своей свадьбы! Но если ее там нет… то существует достаточно юных сорвиголов, которых он сумеет спровоцировать на дуэль. Но это должен быть рыцарь. Он не будет биться ни с кем ниже себя по статусу.
Повсюду эти проклятые андаланцы. Маршируют через ворота стройными колоннами.
Друстан нагло протолкался через их шеренги. Их взгляды не значили для него ничего. Как они маршируют… За воротами он выбрался из рядов солдат. Некоторое время маршировал с ними. Может же он вот так слиться с массой безликих солдат, не быть самим собой, быть просто муравьем.
Друстан разразился громким смехом. Теперь он уже хочет быть муравьем! Огляделся по сторонам. Над праздничной лужайкой тянулись светлые полосы тумана. На двух больших кострах жарили быков. Пламя пожирало туман.